нападать на тебя и насиловать. Сказал же, что мы будем спать вместе только для того, чтобы поддерживать легенду. Так что хватит паниковать и ложись спать. Мы все очень устали, и нам требуется отдых.
Сразу же почувствовала себя полной дурой и истеричкой. Ведь мы уже разговаривали об этом, он все объяснил, а я… опять повела себя как малахольная дева, которая трясется над своей невинностью. А чего я переживаю? Невинности уже лет пять как нет, и Ирбис мне совсем не чужой. Как говорится, у нас с ним все было. Тогда в чем проблема?
Сбросила с плеч покрывало и, гордо вскинув подбородок, прошла к своей стороне кровати. Проходя мимо камина, подбросила пару поленьев, отчетливо осознавая, что пламя костра красиво обрисовывает мою фигуру в легкой сорочке. Не знаю, зачем я это сделала, может, хотела показать, что совсем его не боюсь, а может, просто хотела спровоцировать. В любом случае думать об этом отчего-то не хотелось.
Быстро забралась на кровать и укрылась теплым пуховым одеялом. Перевертыш все так же спокойно лежал на своей половине, не делая попыток приблизиться или коснуться меня.
Несмотря на нервозность, уснула я довольно быстро и незаметно.
А вот просыпалась долго. Просто отчего-то не хотелось открывать глаза и выныривать из этого манящего и томительно-сладкого сна. Пахло лесом. Еще не до конца проснувшись, я чувствовала мягкие, почти невесомые прикосновения на своем теле. Лениво-медленные, они заставляли сердце стучать все сильнее. Вот слегка шершавая теплая ладонь прошлась по ноге, бедру, после чего оказалась на талии, провела по животу и накрыла чувствительную грудь. Невольно затаила дыхание, замирая, но Ирбис не совершил никаких попыток сжать чувствительную вершинку или сделать что-то еще. Просто накрыл, а потом и вовсе убрал, оставив лишь чувство опустошения и разочарования. Как же мне хотелось выгнуться, прижаться ягодицами к сильному телу, безмолвно моля продолжить эти неспешные ласки, сделав их еще более смелыми и настойчивыми. Горячее дыхание прошлось по шее, оставляя после себя лишь сладкую дрожь, что волной распространилась по телу, вспыхнув внизу живота. Быстрое прикосновение мягких губ, что вызвало новую волну желания, когда дорожка из поцелуев поднялась выше, к чувствительному местечку за ушком.
Я уже перестала думать о том, где сон, а где явь. Это уже не имело смысла. Повернувшись, закинула ногу на мужское бедро, запуская пальцы в его волосы, и выгнулась, подставляя шею для поцелуя.
И ничего… Я отчетливо слышала хриплое дыхание, чувствовала, как окаменело от сдерживаемого желания его тело, но все равно Ирбис не делал никаких попыток зайти дальше, перейти эту тонкую грань, что сейчас разделяла нас.
Распахнув глаза, встретилась с немигающим и таким хищным взглядом серебристых глаз. Мы замерли, не в силах разорвать этот зрительный контакт.
Но внезапно все прекратилось. Перевертыш мягко, но настойчиво высвободился из объятий и быстро сел, повернувшись ко мне спиной.
— Ирбис, — только и смогла растерянно прошептать я, приподнимаясь и не сводя взгляда с его напряженной спины. Все тело ныло от напряжения и неудовлетворенного желания.
— Пора вставать. Свой запах я на тебе оставил.
Наверное, лучше бы он меня ударил. В этом случае не было бы так больно и неприятно. Да, я понимала и помнила, что Ирбис не будет навязываться и молить о близости, но все равно было немного обидно. Не может простить, что когда-то я обвиняла его в принуждении, и теперь ждет, когда сама сделаю первый шаг. А что было сейчас? Разве не первый шаг? Или хочет услышать словесное подтверждение?
Пока я пыталась прийти в себя, он быстро надел штаны. Затем взял с кресла рубашку и, повернувшись в мою сторону, небрежно произнес:
— Ребенка нет.
— Что? — вскинув голову, я взглянула в его лицо.
— Твой запах не изменился, так что беременности нет. Поздравляю, — совершенно холодным и безэмоциональным тоном пояснил перевертыш.
Будто в душу наплевал. Хочет показать, что ему все равно, что эти прикосновения были всего лишь игрой моего больного воображения? Что на самом деле он ничего ко мне не испытывает? Неужели думает, что я поверю и отступлюсь? Наверное, так и есть. Может, стоит убедить его в обратном?
— Спасибо. И я тебя… поздравляю, — растянув губы в улыбке, откинула одеяло в сторону и встала.
Посмотрел. Скользнул быстрым взглядом по фигуре, замерев на долю секунды на вздымающейся от гнева груди. Тело среагировало мгновенно — болезненно налилась грудь, затвердели горошинки сосков, а губы пересохли. Я очень внимательно следила за его ответной реакцией и успела заметить, как слегка затрепетали крылья носа, когда он вдыхал мой запах, как вспыхнул огонь в ледяных глазах и рефлекторно сжались руки, со скрипом сжимая ткань рубашки.
— Мам, — сонно моргая, в комнату вошел Киан. — Я проснулся.
Все то напряжение, что невидимой нитью возникло между нами, сразу сошло на нет. Он быстро отвернулся, а я взглянула на сына.
— Доброе утро, солнышко… На ручки? — и присела на корточки, разводя руки в стороны.
Киан рассмеялся и бросился в мои объятья.
— Я распоряжусь насчет завтрака, — заправив рубашку, произнес Снежный, еще раз оглядел нас и быстро вышел.
— Как спалось моему зайчику? — Я прижала сына к себе и чмокнула в макушку.
— Хорошо, — зевнув, ответил он и положил голову мне на плечо. — Кровать мягкая, и не храпит никто. Дядя Снежный будет нас кормить?
— Будет, но для начала надо переодеться и умыться. Иди одевайся, твоя одежда лежит в кресле у кровати. А мама сейчас приведет себя в порядок и придет в гостиную. Хорошо?
— Хорошо.
Оказавшись на полу, Киан сразу бросился бегом из комнаты. А я быстро умылась — таз и кувшин с прохладной водой служанка еще вчера вечером оставила на столике — и подошла к шкафу. То розовое, с рюшками, платье я надевать больше не решилась, поэтому достала светло-зеленое. Белье, которое я вчера заблаговременно постирала в пещерах и повесила у камина, давно высохло. Поэтому быстро скинула сорочку и переоделась. Платье хорошо село по фигуре, только в груди оказалось немного тесно. Грудь так и норовила вывалиться из узкого лифа.
Стоило выйти из комнаты, как я сразу почувствовала аромат еды — ажурные блинчики с гречишным медом, пышные оладьи с фруктовым джемом, травяной чай и снова фрукты. Киан уже сидел рядом с Ирбисом и завтракал, перепачкав мордашку всем, чем только можно было.
— Миа, ешь и пойдем, — взглянув на меня, произнес Снежный. — У нас мало времени.
— А в чем дело? Ты же сказал, что мы останемся в оплоте на несколько дней.
Я села напротив
