занавесками и ночной шкаф (без сомнения, внутри находился золотой горшок), незаметная стойка для радиоприемника, плита и набор для пикника под столом. На карте на стене были изображены владения Моггерхэнгера, а на столе стояла фотография семьи, когда все они были намного моложе. Они также выглядели счастливее. Паркхерст, одетый в галстук и пиджак какой-то подготовительной школы, схватил отца за правую руку и смотрел на него с пугающей смесью обожания и паники. Полли стояла в футе или около того, широко улыбаясь чему-то, что могла видеть только она, но что, как она знала, однажды получит, и это была не камера.
Джордж посмотрел через мое плечо.
— Заходите.
Он подумал, что это будет настоящее удовольствие. Длинный ковер на полу выглядел так, будто его вырезали из драгоценного перса (насколько мне известно). На стене напротив стола-парты на вешалке висел халат, завернутый в целлофан.
— Дом вдали от дома, — сказал я.
— В нем можно выжить в дикой природе несколько недель. Я не могу открыть для вас ящики, потому что они заперты. Там хранятся ружья, рыболовные снасти и еда, которой хватит на некоторое время. Не то чтобы лорду Моггерхэнгеру это все когда-нибудь понадобится, но ему нужно воображение, чтобы подумать, что однажды ему придется им воспользоваться. Полагаю, ему нужно на что-то потратить свои деньги. Но когда он на буксире, будьте осторожны на поворотах. Если бы с ним что-нибудь случится, у меня случится нервный срыв.
Коттапилли и Пиндарри положили багаж Моггерхэнгера в багажник. Миссис Уипплгейт в пальто стояла во дворе с чемоданом, и я чуть не потерял сознание при мысли, что она тоже была в поездке. — Мне нужно тоже ехать с вами, потому что будет секретарская работа.
Я спросил, как долго.
— Пара ночей, но с лордом Моггерхэнгером никогда не скажешь наверняка. Он подумывает о покупке сельскохозяйственной земли рядом с поместьем Сплин. То есть я так же в неведении, как и вы.
Машину пропылесосили внутри и тщательно отполировали снаружи до зеркального блеска. Телефон был подключен через радио, а шкаф для коктейлей не заперт, как будто мы собирались в отпуск. Моггерхэнгер подошел к машине с горящей сигарой. Леди Моггерхэнгер была похожа на привидение десятилетней давности. Раньше ее волосы были черными. Теперь они выглядели серыми. Она была красивой женщиной лет пятидесяти, но прибавила в весе. Я увидел черты лица Полли, когда она протянула мне руку для пожатия таким образом, что я подумал, что она тренировалась перед зеркалом в полный рост с тех пор, как стала леди Моггерхэнгер.
— Как ваши дела, мистер Каллен? Я слышала, что вы вернулись. Вы не выглядите ни на день старше.
Я сказал, что со мной все в порядке, и она тоже выглядит прекрасно.
— Ведите осторожно. И позаботьтесь о лорде Моггерхэнгере.
Они попрощались, и я сел за руль, отметив, что боковые зеркала хорошо просматривают заднюю часть автомобиля. Я был рад, что Паркхерст сумел отказаться от поездки.
К четырем часам мы оказались в плотном потоке машин, идущих в сторону Северного кольца. — Уже час пик, — проворчал Моггерхэнгер. — Вы видите, они идут на работу в одиннадцать утра, а в три уже едут домой. Неудивительно, что страна катится в дерьмо. Иногда я работаю двадцать четыре часа в сутки, за исключением короткого сна. Мне повезло, что сейчас я могу поиграть в гольф.
Фургон не особо тяготил «роллс-ройс», но на поворотах приходилось немного выезжать, чтобы не зацепить бордюр или фонарный столб. Я чуть не сбил велосипедиста с его драндулета, и непристойности, которые он выкрикивал в окно, окрасили лицо миссис Уипплгейт красноватым оттенком — настолько приятное зрелище, что я благословил этого седобородого вспыльчивого байкера.
— Ты должен следить за ними, — сказал вождь. — Я не против того, чтобы ты задавил какого-то юнца в БМВ, но против старого глупого ублюдка с затуманенными глазами.
— Я сделаю все возможное, — ответил я.
— Не могли бы вы передать мне бренди и плеснуть также себе, миссис Уипплгейт?
Он наслаждался своим бокалом, пока я выполнял причудливую работу ногами, чтобы отъехать от дома на несколько миль. Небо было хмурым, но дорога была сухая. К пяти мы проехали несколько миль по тому же старому маршруту на север. Не так давно я проделал это с «Panda Roadshow» Рональда Делфа и надеялся, что у него было прибыльное выступление в Стивенейдже, за которым возможно последовала ночная оргия с группой юных поклонников. Некоторым людям повезло. Когда я впервые увидел его, он был обычным Роном Делфом и читал карту метро против часовой стрелки, что все считали гениальным. Но это было в шестидесятых годах.
Маленькое движение рулем, и даже «роллс-ройс» сплющится гармошкой, если я на сотне врежусь в опору моста. Но зачем мне это делать? Вы вполне можете спросить, потому что я, конечно, спросил себя. Я покинул Верхний Мэйхем, намереваясь вести честную жизнь. Вместо этого я устроился на работу к Моггерхэнгеру, чтобы помочь другу, и меня зачислили на работу, которая, как я подозревал, была до глубины души нечестной. Не то чтобы я считал это веской причиной положить всему конец. Жизнь была прекрасна и продолжалась, потому что у меня была работа, деньги и уважение (своего рода) со стороны человека, у которого я работал.
— Вы думаете, что это одна из лучших машин в мире, сэр?
— Это не одна из лучших, это лучшая. — Он был в самом оптимистичном настроении. — Нечего и говорить об этом.
— А как насчет «Мерса»?
Он поерзал на своем сиденье и посмотрел через лобовое стекло на «Мини» впереди.
— Обойди его. «Мерс» хорош, но в «Роллере» я чувствую себя лучше, чем в «Мерсе», так что он, должно быть, намного лучше, а? — Он подтолкнул меня, но я продолжил двигаться достаточно прямо, чтобы проскочить как иголка между двумя грузовиками. Он выбросил окурок из окна, и мне показалось, что я увидел, как колеса «Мини» налетели на него.
— Я покупаю британское, Майкл. Я не являюсь одним из основателей Британского общества унижения, как многие люди сегодня, которые ползают вокруг любого выходца из третьего мира, пытаясь компенсировать то, что старая добрая Британская империя не сделала для них. Некоторые люди считают, что они родились, чтобы при этом пресмыкаться и разрушать страну. Я думаю, что мы в старой стране должны сплотиться.
О мыслях председателя Мога думать не хотелось, но мне не следовало об этом говорить, пока мы неслись на север, в сторону поместья Сплин. Перси Блемиш стоял на обочине дороги, подняв большой палец вверх, и,
