лет наш сын был еще младенцем, мы проводили до шести месяцев в году вдали от Англии. Книги Алана были переведены на многие языки, а это означало, что его приглашали во многие другие страны, часто на литературные фестивали, а иногда и предлагали в пользование виллу или большую квартиру на продолжительное время. Я помню, как жил в замке в тогдашней Чехословакии, где каждое утро нас будил крик нашего сына, которому удалось застрять головой или рукой в какой-то части шаткой кроватки, поставленной в нашей комнате для него. Мы также провели несколько месяцев на Майорке, в доме, щедро предоставленном нам Робертом Грейвсом. За четыре года, проведенных на острове, мы с ним и семьей Грейвс стали хорошими друзьями.
Прошло время… шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые, девяностые… Каждый год-два новая книга, путешествие в другую часть света. Япония, Индия, США, Мексика и Латинская Америка: ареал расширился. Обычно я ездила с ним, а поскольку к тому времени у меня тоже была опубликована работа, иногда приглашение адресовалось мне, и тогда он брал на себя роль супруга.
Оглядываясь назад, я понимаю, какая замечательная жизнь у нас была тогда. Но за год или два до своего восьмидесятилетия Алан сказал мне, что плохо себя чувствует. Его всегда было трудно уговорить пойти к врачу; на этот раз он предложил это сам. Было много посещений больниц для обследований и анализов — Национальная служба здравоохранения работала как всегда превосходно и тщательно — и через несколько недель ему поставили диагноз: рак у основания языка. Его подозрения подтвердились. Хотя он продолжал курить трубку (а иногда и сигару), теперь он сразу же бросил. Началась трагическая программа лечения и неизбежные колебания между надеждой и отчаянием. Дважды казалось, что он исцелился; потом все начиналось заново. В апреле 2010 года, вскоре после своего восемьдесят второго дня рождения, Алан умер. Мы надеялись, что он сможет умереть дома, но ему нужны были условия хорошей больницы. Несколько месяцев спустя на полке шкафа в его кабинете я нашла рукопись «Моггерхэнгера».
Фотографии
Силлитоу в Баттерворте, Малайя, во время его службы в ВВС Великобритании.
Силлитоу и Рут Фейнлайт жили вместе в своем первом доме «Ле Нид», когда жили в Ментоне, Франция, в 1952 году.
Силлитоу в Камден-Тауне в 1958 году, вскоре после публикации «В субботу вечером и в воскресенье утром».
Силлитоу за столом в своем загородном доме в Уиттершаме, Кент, 1969 год.
Силлитоу в Берлине во время читательского тура в 1976 году.
Силлитоу сидит за столом в своей квартире, расположенной в Ноттинг-Хилл-Гейт, Лондон, 1978 год.
Силлитоу пишет за своим столом в Уиттершеме, 1970-е или 80-е годы.
Силлитоу и Рут Фейнлайт на конференции ПЕН-клуба в Токио, Япония, 1984 год. Они оба читали лекции на конференции, а Силлитоу был основным докладчиком вместе с Джозефом Хеллером.
Силлитоу сидит на крыльце квартиры своей жены в Нэшвилле, штат Теннесси. Он посетил Рут, когда она преподавала поэзию в Университете Вандербильта, в январе 1985 года.
Силлитоу (справа) в Кале, Франция, с Жаком Даррасом (в центре), французским поэтом и эссеистом, август 1991 года.
Силлитоу перед коттеджем в Сомерсете, принадлежащим ему и Фейнлайт, со своими друзьями, американской поэтессой Ширли Кауфман и израильским литературным критиком и академиком Х. М. «Биллом» Далески.
Силлитоу на отдыхе в Пенанге, Малайя, в 2008 году. Силлитоу служил в Малайе в качестве радиста Королевских ВВС в 1948 году.
