секунду он уже протягивал мне массивный планшет в толстом кожаном чехле, который я, конечно же, принял, подивившись внушительному весу устройства. — Твою проблему с недостаточной скоростью отклика учли, и модифицировали эту специализированную машинку…
— По весу это подставка для домкрата. — Иронично подметил я, глядя на бронированный сверх меры планшет. Операционная система тут была стандартной, а вот экран и программа для чтения интересующих меня документов — нет. Дисплей обладал повышенной частотой обновления, что позволяло ему отображать плюс-минус двести двадцать отличных друг от друга изображений в секунду. Формально больше, но всё портили артефакты, и такие кадры я не считал. Ну а программа перестала нещадно тупить, и шла рука об руку с экраном, обрабатывая те же две с лишним сотни страниц текста в секунду. Я не буду даже говорить о том, что на устройство поместили целую библиотеку, включая всё то, чем я интересовался и что не успел дочитать.
Правда, дальше экспресс-теста я всё равно не зашёл, так как Ворошилов смотрел на меня с отчётливо читающимся ожиданием во взгляде.
— Отличное устройство. Я удивлён, что те мои слова учли и так быстро воплотили в металле…
— Что-то быстрее, что-то — медленнее. Принципиальных проблем в случае с электроникой не было, просто несколько правок. Зато теперь ты сможешь поглощать информацию в ещё более внушительных объёмах. — Мужчина как-то странно ухмыльнулся. — Просто интереса ради: ты только запоминаешь, или понимаешь тоже?
— Зависит от темы. — Честно признался я. — Что-то простое не требует дополнительного осмысления, но чаще всего мне приходится дополнительно тратить время на сортировку информации в своём разуме. Чаще всего я занимаюсь этим во время рутины: пока куда-то иду, тренируюсь физически и так далее по списку.
О том, что в последнее время такая сортировка отнимала совсем немного времени я говорить не стал. Незачем, да и чего людей пугать? Вместо этого я поспешил забраться в салон личной служебной машины обер-комиссара, отличающейся одновременно некоей аскетичностью во внутреннем убранстве, и при том повышенной комфортабельностью.
— Идеальное проявление телепатических способностей. — Мужчина откинулся на спинку дивана, достал сигару и, дождавшись, пока мы тронемся, задымил в приоткрытое окно автомобиля. Зачастил он с этим, ой, зачастил. Не похоже же, что дым ему привычен, ан нет. — Позволишь совет, так, от старшего младшему? Не отказывайся от того, что тебе предложат. Дом, деньги, предприятия, должности и титулы… Таким образом не особо дальновидные люди будут видеть, что у них есть хоть какие-то гарантии…
Я перебил обер-комиссара:
— И хоть какие-то цепи. Я вполне себе неплохо понимаю, что и для чего делается, господин Ворошилов. И не отказываюсь ото всего предложенного. Просто у меня есть резонные опасения касательно того, что однажды до кого-то в верхах дойдёт, что материальные блага ничего не значат для человека, который, теоретически, может получить всё то же самое и даже больше в любой точке мира. И если в момент этого осознания кто-то будет всерьёз полагаться на эти блага, считая их гарантом моей лояльности… — Тяжёлый вздох. — Можно ли гарантировать, что этот кто-то не решит, что он умнее всех, и не попытается… надавить иначе? Дурная инициатива на местах — худший бич любого правления.
— Никто в здравом уме не решит «надавить» на кого-то, находящегося напрямую на службе у Трона. Даже с нами, комиссарами, такое случается крайне редко… — Ворошилов оскалился. — … и заканчивается не в пользу столь дерзких индивидуумов.
— Тогда я в принципе не вижу проблемы. — Развожу руками. — Император — человек дальновидный, и не будет делать ставку на нечто бесполезное. А его покровительство обезопасит меня от «дерзких индивидуумов». Все счастливы, плюс я получаю реальную возможность практически с самого начала вычленить своих недругов из общей массы…
Обер-комиссар чуть приподнял брови, не став полностью скрывать удивление. Но именно им от него повеяло, как, впрочем, и пониманием. Вряд ли он резко осознал все детали моего замысла, но основу, саму суть, точно уловил. Был ли я этим недоволен? Ничуть. Ворошилов, по моему мнению, — эмпата и телепата, между прочим, — отчаянно стремился не лезть во всё, что хотя бы отдалённо напоминает интриги, а единственным человеком, мнение которого ему было небезразлично, являлся Император. И если уж тот, узнав от обер-комиссара о моём желании пополнить список недругов разномастными дворянскими фамилиями скажет своё веское «стоп»…
Я не особо расстроюсь и поступлю, как велят. Потому что репутации у меня никакой нет, мои мотивы и ценности под вопросом, а вот силу уже можно оценить. Нет, конечно, вряд ли кто-то полностью осознаёт масштабы бедствия, но тут полностью и не надо. Радислав Владимирович не красоты ради сказал, что я могу академию заморозить в чёртовой матери. Он понимал это, и я уверен, что Троекуров, Ворошилов, Белёвская или Синицын сильно его глупее. Мало ли нюансов, по которым можно определить пиковую силу псиона? Вот-вот.
— Не думаю, что кто-то решится тебе подгадить просто потому, что у тебя большие перспективы.
— А потому, что при моём непоредственном участии своих мест лишилось четыре десятка преподавателей из числа дворянства, и попало под удар неизвестно, сколько студентов? — Ворошилов вздохнул, но не сказал ничего против этих моих слов. — Я изначально был готов к пакостям «студенческого» уровня, но события слишком быстро набрали в масштабе и весе.
— Хотел скрыть свои реальные возможности? — Мужчина прищурился. По-доброму, конечно же.
— Не то, чтобы скрыть, но по крайней мере не размахивать ими как красным флагом перед окружающими. Может, я и наивен в этом вопросе, но мне казалось, что преподавательский состав академии не станет себя дискредитировать откровенным сливом информации на сторону.
— Ты переоцениваешь моральные качества людей, Геслер. Да, совсем уж «на сторону» никто ничего сливать бы не стал, но семьи тех, кому стало бы известно о твоём секрете, обо всём узнали бы практически моментально. Впрочем, сейчас идёт похожий процесс. Только масштабнее, как ты и сказал. — Обер-комиссар с тоской посмотрел на сигару, срезал кончик и потянулся за коробочкой-портсигаром. — Рано или поздно всё устаканится, ты начнёшь появляться на людях — и вот тогда поднимет головы несчётное число желающих завести или углубить знакомство. И ты это сам отлично понимаешь, судя по всему.
— Это неизбежное зло, с которым я готов на время смириться и, так скажем, перетерпеть его. Рано или поздно, но даже до самого тупого дойдёт, что от
