ответы на все вопросы.
– Да. Когда я поняла, что они хотят убить меня, я… – Юлия замолчала.
– Что? – выдохнула Инга.
– Мы верим, что будем всегда, программа такая заложена. Представляешь, все бы постоянно помнили, что смертны?
Инга пожала плечами.
– Я хотела выпрыгнуть в окно, но не успела. Я все время была в сумеречном состоянии, помню урывками. Они перекрасили мне волосы… она была блондинка. Когда я увидела себя в зеркало, подумала, галлюцинация… это было страшно! И мысль: это не я! Наверное, именно тогда я поверила, что умру и ничего уже не поможет. Но я не хотела умирать! Я все время думала, что делать… И эта постоянная тошнота… я боялась потерять сознание, а они в это время меня убьют. Порезала руку, чтобы прийти в себя. Когда мне было лучше, я стояла под дверью и слушала… надеялась, что они уйдут и я сбегу. Представляла себе, как спускаюсь по лестнице или прыгаю из окна… высматривала, куда упаду. Они все время ссорились… Понимаешь, странная ситуация! Меня как инородное тело всунули в чуждую среду, и я невольно стала жить их жизнью, приспосабливаться… даже отношения какие-то завязались. Это они, это я, теперь мы вместе, они убьют меня, они ссорятся, любят или ненавидят друг дружку. Однажды она стояла надо мной ночью, рассматривала… Я запомнила запах ее духов. Почему меня не убили сразу? Наверное, не были готовы. Или не уверены. Или… боялись. Мое появление было для этой женщины неожиданностью. Значит, Андрей действовал самостоятельно. Она кричала: мы не похожи, а он доказывал, что это неважно… А я стояла под дверью, держалась за стенку, чтобы не упасть, и слушала…
– Ужас! – воскликнула Инга. – Я думала, это только в кино! Если бы не Саша… Пашка Рыдаев говорит, самый толковый сыщик в городе. Но ему все время не везет, какая-то мутная история, его уволили, но он не виноват. И с женщинами вечные обломы… Это его друг, Алик Дрючин, сказал. Планка, говорит, завышена. На другой день я бросилась в полицию, меня послали, тогда я вышла на Пашу Рыдаева, он адвокат, и он сказал: только Александр Шибаев! Я к нему, а его нет. Партнер, Алик Дрючин, сказал, что у него депрессия и неизвестно когда будет. К счастью, появился. Я прокрутила им запись с коломбинами, чтобы показать твою личность. Почувствовала: этот Шибаев серьезный мужик! Впился в экран, нахмурился… И сразу взял след!
– В городе знают? – спросила Юлия.
– Абсолютно все! Во-первых, у меня в редакции! Рыдаев звонил Зойке, искал меня, хотел узнать новости. Она накинулась как коршун – как это я ничего ей не сказала! Потом девочки из «Пасты-басты», нас там помнят. У Пашки полгорода в дружбанах. Ну и Саша, конечно. Я привела его сюда, он ходил, рассматривал, изучал твой комп, и вдруг явление – Никита! – Инга расхохоталась. – Открыл своим ключом. Не позвонил, втихаря… увидел свет в окнах и вломился. Увидел нас, чуть не упал в обморок, уставился на Сашу… представляешь себе его рожу? Саша ему сразу не понравился, как же, неизвестный самец на его территории! – Инга взяла руку Юлии; та сидела с опущенными глазами. – Юль, мне тебя страшно не хватало! Это счастье, что ты вернулась! Завтра же отметим, хватит сидеть дома. Двинем по лавкам, посмотрим, что новенького. Раз! Дашь мне интервью – два! Вся редакция на ушах, народ звонит и спрашивает. Я обещала. И самое главное – свадебное платье – три! Пройдемся по салонам. Прямо с утречка! Между прочим, короткая стрижка тебе идет…
Юлия кивнула.
– Слушай… А ты видела, как он ее убил?
Она покачала головой:
– Нет. Я слышала, как она закричала. И Джесси залаяла. Он выстрелил в нее…
– Вот гад! – воскликнула Инга.
– Она все время выла, а он уехал. И тогда я открыла дверь. Ожидала, что Джесси бросится, но она лежала внизу около той женщины…
– Она была мертвая?
– Умирала…
– Ужас! Кто они такие?
Юлия пожала плечами:
– Понятия не имею. Когда мы уехали, там было полно полиции. Со мной говорил капитан Астахов.
– Коля? Знаю! Он расспрашивал про коломбин. Саша подключил его к поискам, на всякий случай, хотя толку с них… – Инга махнула рукой. – Удивлялся, что мы не знаем их имен. Ах, ну как же без имен и анкет, а их паспорта вы видели? Причем так смотрел на меня… я почувствовала себя чуть ли не преступницей. Говорю, зачем имена, мы же не собирались грабить банк! Знаешь, Юль, ты только не обижайся… – Инга замолчала, колеблясь. – Если честно, я думала, ты опять куда-то влезла. Сама! Мы с Сашей вычислили того мужика в «Пасте-басте», то есть он вычислил, но все мне рассказал… мы все время были на связи. Да, был мужик, но я думала, может, он ни при чем, случайный, а ты сама…
– Зачем? – изумилась Юлия.
Инга смотрела испытующе, сказала после паузы:
– Ну… может, из-за Ника? Между прочим, он тоже так думал. И думает. Ревнует к Саше. Вся эта история какая-то такая… не знаю! Необычная! Не бывает так в реальной жизни, понимаешь? Легче поверить, ты сама что-то придумала… Типа, пещеры, часть вторая.
– Ты мне не веришь? – Юлия смотрела на Ингу в упор.
– Верю, конечно! – воскликнула та. – Я тебе верю. Просто трудно все это переварить. Понимаешь, я думала, ты хотела… – Инга запнулась. Юлия продолжала рассматривать ее в упор. – Ладно, скажу, только не обижайся. Понимаешь, ты собралась замуж за Ника, но я же видела, что ты не уверена, считаешь его дураком… Конечно, с интеллектом у него слабовато, ты умнее, не спорю! Ты правильно сделала, что согласилась, а потом вдруг… это. Как по заказу.
– Подожди, ты считала, что я все это подстроила? – изумилась Юлия. – Зачем? От скуки?
– Чтобы напугать его! – выпалила Инга. – Господи, да что тут непонятного! Чтобы он шарахнулся от тебя как черт от ладана! Он говорит, что ты притягиваешь проблемы, а у него карьера. Чтобы он тебя первый бросил! Ты не знаешь, что делать… Юлька, это было раньше, буквально одну минутку, а сейчас я тебе верю! Честное слово! – Инга порывисто прижала ее к себе. – И то, что они перекрасили тебе волосы, и порезанная рука… даже собака! Верю! Ты же знаешь какая у меня буйная фантазия, но такое даже я бы не придумала!
Они вздрогнули от пронзительного щебета райской птицы.
– Это Ник! – воскликнула Инга, вскакивая. – Я сейчас!
– Спроси, кто! – крикнула ей вслед Юлия. – Не открывай!
Хлопнула дверь, раздались незнакомые мужские голоса. Она побледнела и застыла,
