немного более дерзкой.
Я выбрала облегающие черные леггинсы из кожи, короткий, но мешковатый свитер на плечо и белые кроссовки. Это было идеальное сочетание беззаботного шика с нотками сексуальности.
— Миссия выполнена. Я и сама давно хотела купить такие леггинсы. Может быть, завтра я немного поброжу по торговому центру.
Она вытерла полотенцем последний бокал и начала складывать их вверх дном.
Я наблюдала за ее работой и поняла, что Сторми мне очень нравится. Она была милой, но дерзкой, и с ней было весело общаться. Она была из тех девушек, с которыми я бы не отказалась дружить, если бы знала, как заводить друзей.
Серьезно, Ро. Пришло время. Подтяни свои трусики и спроси.
Много наглости?
Я прочистила горло.
— Поход в торговый центр звучит забавно. Ты… эээ… заинтересована в какой-нибудь компании?
Сторми засияла.
— Я была бы рада компании. Я не так давно в городе, поэтому у меня не так много друзей.
Я бы хотела, чтобы мои причины отсутствия друзей были такими благовидными. Но, несмотря на прошлое, сейчас я все делала по-другому.
— Откуда ты переехала? Где-то на юге, я так понимаю?
— Я родом из Саванны, но до переезда сюда жила в Чикаго. А ты?
Она прислонилась к барной стойке, все ее внимание было приковано ко мне.
— Я городская девушка, родилась и выросла тут. Что привело тебя на Манхэттен?
Она опустила взгляд, взяла полотенце и вытерла им безупречную столешницу бара.
— Просто нужно было сменить обстановку.
Она замолчала, ее глаза с ухмылкой перебегали с одной стороны на другую.
— И я имею в виду, что в плане обстановки Moxy вряд ли можно превзойти.
Мы оба разразились хихиканьем, что привлекло внимание Торина. Он подошел к нам, прикуривая сигарету на ходу.
— Ты не должна поощрять ее, Роуэн. Она никогда не сделает никакой работы, если вместо этого будет болтать.
— Сейчас шесть часов вечера, — ответила я ему, окинув взглядом почти пустой клуб. — Уверена, что несколько минут не помешают вашей ночи.
Тор сверкнул глазами, а Сторми хмыкнула.
— Не обращай на него внимания, Роуэн. Его лай хуже, чем его укус.
Она переглянулась с Тором, и что-то странное произошло в воздухе вокруг нас, как будто Сторми каким-то образом вызвала знойный воздух ночи Джорджии посреди нашей нью-йоркской зимы.
— Я почти уверена, что ты не знаешь, о чем говоришь, Сторм.
Слова Торина прозвучали с новой силой.
Она изогнула идеально ухоженную бровь, не поклонившись ему ни на дюйм.
— Если мне не изменяет память, я знаю лучше многих.
Черт возьми! Между этими двумя определенно что-то произошло, и мне нужны были все подробности.
Я вытащила свой телефон.
— Какой у тебя номер? Ты можешь написать мне свой адрес, и я заеду за тобой завтра.
— Заехать за ней? Для чего? — Рявкнул Торин.
Сторми проигнорировала его и назвала свой номер.
— Торговый центр, — ехидно сказала я, набирая номер. — Ты тоже хочешь пройтись по магазинам?
Он скорчил гримасу и пошел прочь, ворча что-то себе под нос о женщинах и страданиях. Я с трудом сдерживала смех. Сторми тоже.
— О, Боже. Это было бесценно, — сказала она, когда ее смех утих.
— Он лучше усвоит, что меня нельзя злить. Иногда я могу быть немного вздорной.
— Разве я не помню! Я видела тебя на сцене. Ты владела всем клубом.
Я усмехнулась, у меня появилась идея.
— Кейр был не в восторге. Но у вас ведь есть комнаты для приватных танцев?
Ее каштановые глаза сверкнули от возбуждения.
— Мы не были бы настоящим стрип-баром, если бы у нас их не было. И все они еще свежевымыты на ночь.
Фу. Я не собиралась думать об этой части.
— Сделай мне одолжение. Когда Кейр спустится, скажи ему, что я жду его там.
— Да, мэм. Но сначала…
Она взяла бутылку со второй полки и налила две рюмки.
— Я бы сказала, что это требует выпивки.
Моя улыбка не могла стать шире.
— До дна.
Мы звякнули рюмками, постучали донышками о деревянную барную стойку, а затем пригубили огненную текилу. Она обжигала до самого дна самым лучшим образом.
Я подвинула к ней свою рюмку и подмигнула.
— Пожелай мне удачи.
— О, я думаю, что тебе она не нужна.
Я не была уверена, что смеялась так свободно и часто в течение многих лет. Ощущения были потрясающими.
Зайдя в первую из приватных комнат, я сняла туфли, носки и леггинсы, оставив только трусики и топ. В комнате было темно и горел мягкий красный свет, а над головой висела элегантная люстра. Moxy был стильным заведением, поэтому я не должна была удивляться, что его задние комнаты были красивее, чем я ожидала. Простые, но чистые и современные. Блестящие стены из стеклянной плитки придавали маленькому помещению изюминку, а из других предметов интерьера здесь были только кожаное кресло и шест.
Я убедилась, что мой свитер обнажает достаточно плеча, затем прислонилась к столбу. Не прошло и двух минут, как Кейр открыл дверь. Все его тело напряглось при виде меня. Все, кроме его глаз. Эти осколки голубого стекла превратились в сдвоенные лужицы жидкой лазури.
— Мне нужна твоя помощь, — сказала я ему с другого конца комнаты, мой голос был низким и хриплым.
— Правда?
Он скрестил руки на груди.
— Я сейчас работаю. У меня нет времени помогать маленьким девочкам.
Я прикусила нижнюю губу и посмотрела на него сквозь ресницы самым скромным и нелепым образом. Я начала чувствовать себя немного глупо, пока не увидела, как напрягся его член в штанах.
— Что если… я дам тебе кое-что за твое время?
— Например?
Его голос, такой мягкий и одновременно такой пьянящий, резонировал сквозь время и пространство, как раскаты далекого грома.
— Я могу станцевать для тебя.
Мое дыхание сбилось, поднимая грудь к небу. Я заново переживала свой первый визит в клуб, и хотя теперь я знала Кейра гораздо лучше, я все еще чувствовала тот же пьянящий всплеск адреналина, что и несколько недель назад.
Он достал свой телефон и поднес его к уху.
— Выключи камеры в комнате 1.
Он засунул устройство обратно в карман и наконец-то закрыл за собой дверь.
— Я не даю никаких обещаний.
— Все, о чем я прошу, это несколько минут твоего времени.
Мое сердце заколотилось и забилось, когда он подошел ближе, а затем опустился в кресло. Я начала раскачиваться и двигаться в такт музыке. Вскоре я полностью погрузилась в него, дразня и соблазняя каждым движением своего тела.
— Ты профессионально занимаешься танцами?
Сдержанность ушла, пока его голос не стал почти
