Рейм. А принять решение ты всегда успеешь.
— Ты умеешь варить зелье для временного безумия?
Жени кивнула. Умела, конечно, как и антидот к нему.
— Если вина Рейма будет доказана, приготовишь.
— Хорошо.
Она не спорила, не стала говорить, что дело целителя — избавлять от болезни, а не наоборот. Сейчас с Эденом стоило просто согласиться и побыть рядом. А дворец захлопал дверями, наполнился голосами, несмотря на ранний час. Император был прав, слишком скоро все вокруг загудело, будто кто-то разворошил улей. Новости расходятся быстро… Особенно дурные.
Не прошло и получаса, как в двери постучали. Императрица Мария вошла в кабинет старшего сына, не дожидаясь ответа. Сам Эден к тому времени снова занял рабочее кресло, а Жени расположилась во втором, магией то и дело проверяя самочувствие императора и стараясь скрыть от него тревогу.
— Как это понимать? — с порога воскликнула Мария. — Эден, ты ума лишился?
«Скорее, я его обрел», — написал он.
— Да? И поэтому приказал арестовать Рейма?
На Марию страшно было смотреть. Она, видимо, прибежала сюда прямо из спальни, как Жени часом ранее. На ней было домашнее платье, зашнурованное кое-как, и мягкие туфли. Волосы же и вовсе намекали на беспорядок.
«Рейм решил свергнуть меня с престола. С доказательствами не поспоришь, мама», — загорелись огненные буквы.
— Зачем? Зачем ему это делать? — Императрица оперлась обеими руками на столешницу и вглядывалась в лицо Эдена. — Отвечай же! Рейму никогда не был нужен твой трон.
«Мы не видели его пять лет».
— И что с того? Мой сын ни в чем не виновен!
«А я тебе, получается, не сын?»
— Эден, не перекручивай!
Мария отшатнулась, будто наткнулась на стену, внезапно выросшую между ней и Эденом. Она не знала, что делать дальше. Это читалось в позе и голосе. Императрица была в отчаянии.
«У меня есть свидетели, которые вчера вместе с Реймом были на собрании заговорщиков. На нем было принято решение опоить меня зельем безумия и отправить куда-нибудь как душевнобольного. Еще и эта история с Женевьевой!»
— Он мне все объяснил. Рейм боялся, что Жени на самом деле связана с заговорщиками.
«Сказать можно что угодно».
— Послушай… — Мария убрала волосы со лба. — Отпусти брата! Он ни в чем не виноват. Я ручаюсь за него.
«Твоего слова мало, мама», — написал Эден.
— Ты смерти моей хочешь? — Императрица вдруг всхлипнула, и по ее щекам градом покатились слезы. Эден закрыл глаза. Жени чувствовала, как ему больно, только ничем не могла помочь. Она оставалась рядом — единственное, на что была способна. Увы, этого мало.
— Уходи, — шепотом попросил Эден. — Я не стану с тобой разговаривать в подобном тоне.
— Знаешь, что? — Мария вытерла слезы. — Либо ты отпускаешь Рейма, либо больше меня не увидишь!
— Шантаж… Как глупо. Оставь меня. Немедленно.
Мария развернулась и выбежала из кабинета, хлопнув дверью, а Жени подошла к Эдену и опустила руку ему на плечо.
— Помиритесь, — уверенно пообещала она.
Император отрицательно покачал головой.
— Сейчас в вас обоих говорят эмоции. Ты зол на брата, она расстроена. Это пройдет, Эден. Мари любит тебя, и так будет всегда.
— Если мне не придется казнить брата.
— Ты же уже решил, что не станешь этого делать.
— Но мать об этом еще не знает. И потом, допрос Рейма еще не состоялся. Возможно…
Эден закрыл глаза, а Женевьева опустила ладонь ему на лоб, забирая головную боль. Вот так… Ему следовало находиться в покое эти дни, но покой его величеству не грозил. Жени даже перестала злиться. Сейчас существовали куда более серьезные проблемы, чем ее уязвленная гордость.
— Я люблю тебя, — сказала она и коснулась губами лба Эдена. — Поэтому береги себя, ладно?
— Хорошо, — ответил он шепотом, позволяя ей эту нехитрую ласку. — Ты отдыхай. Если будут новости, сообщу.
— Нет уж, мне и тут неплохо.
Женевьева снова свернулась в кресле, а Эден сидел, глядя прямо перед собой. Он словно забыл о ее существовании. Холод — вот что чувствовала сейчас Жени. Разъедающий душу холод. И оставалось лишь надеяться, что это не навсегда.
Глава 30
Допросы и их итоги
Рейм проснулся достаточно рано. Он полежал немного, глядя в потолок, однако никакие новые мысли его не посетили. Получается, нужно было поделиться с Эденом старыми. Принц медленно собрался и направился в комнаты брата, надеясь, что император уже бодрствует. Вот только дойти до них не успел.
Маркус появился перед ним, словно демон из детской сказки. Весь в черном, мрачнее тучи. За ним следовали стражники.
— Ваше высочество, — Мрак замер перед Реймом, — по приказу его императорского величества вы арестованы за участие в мятеже с целью свержения с трона вашего брата.
— Что? — Рейму показалось, он ослышался. — Какое свержение? Ты бредишь!
— Прошу, не сопротивляйтесь. Искренне ответьте на мои вопросы, это может облегчить вашу судьбу. Но для начала следуйте за мной.
Рейма окружили. Первый порыв — призвать магию. Однако это означало бы расписаться в своей виновности, иначе зачем сопротивляться? Нет, так не пойдет! И Рейм молча направился следом за Маркусом в дворцовую темницу.
Она располагалась на подземных этажах и почти не использовалась, потому что находиться в ней полагалось государственным преступникам императорской крови. Последним таковым являлся дядя Рейма и Эдена Демиан, а после темница пустовала. Рейма провели по узкому коридору в небольшую комнатушку с минимальным набором мебели: койка, стул, стол, отхожее место за ширмой. Принц до конца не верил в то, что это с ним происходит.
— Маркус, ты совершаешь ошибку! — воскликнул он.
— Разберемся, — ответил друг Эдена. — Присаживайтесь, ваше высочество. Разговор будет долгим.
Стража осталась в коридоре, а здесь, в камере, только Рейм и Мрак. Теперь можно было отбросить все напускное.
— Во что ты ввязался? Рассказывай немедленно! — потребовал Маркус.
— Я не понимаю…
— Рейм, хватит юлить. У меня есть свидетель, что вчера ты был на собрании заговорщиков и обсуждал, как отравить Эдена. Да тебя четвертуют за это! Лучше расскажи сам, не заставляй меня применять пытки.
— Пытки? — Принц замер.
— Эден дал мне разрешение.
— С ума сойти…
Рейм присел на койку, в то время как Мрак занял единственный стул. Он смотрел на принца так, словно уже примерялся, придушить его или прирезать. И не без оснований, стоило признать.
— Хорошо, — проговорил Рейм. — После нашего разговора в академии я много думал… И когда приехал в столицу, меня пригласили на встречу. Там все выказывали недовольство императором. Я пошел лишь потому, что хотел найти заговорщиков, о которых ты рассказал. Мне показалось, это только сборище шутов, но потом какой-то слуга передал мне записку. Там назначалась другая встреча, меня привели на нее с завязанными глазами, и я не видел, с кем говорю, однако постарался убедить заговорщиков, будто согласен на их планы и ненавижу
