неструктурированность пространства действия).
57
Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Постсоветский человек и гражданское общество. М.: МШПИ, 2008. С. 14–18.
58
Margolina S. Russland/ Unzivile Gesellschaft. Frankfurt a. Main: Rohwolt Verlag, 1994. S. 54–101.
59
В России в структуре занятости доминируют работники неквалифицированного физического труда. Удельный вес их в России составлял еще недавно более 50 % занятых. Сегодня этот показатель хотя и медленно сокращается, но остается чрезвычайно значительным. О. Шкаратан, исходя из проведенных им опросов, называет 46 %. См.: Шкаратан О. И., Ястребов Г. И. Социально-профессиональная структура и ее воспроизводство в современной России. М.: ГУ ВШЭ, 2007. О низкой квалификации основной части занятых в экономике и отсутствии существенного спроса на непрерывное образование и обусловленное этим требование повышения продуктивности труда говорили и писали ведущие российские специалисты в этой области. О прогрессирующем падении квалификации промышленного персонала см.: Капелюшников Р. И. Российский рынок труда сквозь призму предпринимательских опросов: ретроспективный анализ. М.: ИМЭМО РАН, 2006. С. 50–51. «Идет снижение доли профессионалов (специалистов с высшим образованием. – Прим. авт.) в российской экономике. <…>; Качество человеческого капитала остается достаточно низким и в среде руководителей <…>; полупрофессионалов и других представителей нефизического труда. Все это свидетельствует о том, что российской экономике сегодня не нужны высококвалифицированные кадры даже в том количестве, в котором они уже имеются в российском обществе» (Аникин В. А. Тенденции изменения социально-профессиональной структуры России в 1994–2006 гг. (по материалам RLMS) // Мир России. 2009. № 3. С. 119, 129–130). Ситуация принципиально не изменилась и в последующие годы. Нынешнее руководство страны делает ставку на сохранение доминирующей роли экспорта сырьевых ресурсов, образующих основной финансовый резерв для проводимой им политики. Многие экономисты и аналитики полагают, что нежелание инвестировать в человеческий капитал, в развитие высоких технологий и наукоемких производств вызвано страхами правящей элиты перед усилением среднего класса и гражданского общества, выступающего против узурпации власти и укрепления авторитарно-репрессивного режима, становящегося все более закрытым и антизападным. Сохранение «перманентного состояния умеренной бедности» позволяет управлять зависимыми от государства людьми, лишенными собственных оснований для самоуважения.
60
Эти проблемы подробно рассматриваются в работах: Зоркая Н. А. Проблемы повседневной жизни семьи. «Бедность» как фокус восприятия повседневных проблем // Вестник общественного мнения. 2003. № 1 (63). С. 26–38; Она же. Современная молодежь: к проблеме «дефектной» социализации // Там же. 2008. № 4 (96). С. 8–22; Она же. «Ностальгия по прошлому», или Какие уроки могла усвоить и усвоила молодежь // Там же. 2007. № 3 (89). С. 35–46.
61
Естественно, что доминирование роли семьи на фазах первичной социализации не обязательно ведет к блокированию или ослаблению значений формальных институтов. Можно привести прямо противоположные примеры, когда семья становилась в особых условиях ретранслятором и аккумулятором универсальных ценностей и достижительских мотиваций (но, правда, это бывает всегда на негативном фоне пассивного и патерналистского окружения). Такую роль играла на фазах первичной модернизации в Европе и Америке еврейская семья (в СССР и позже): в условиях антисемитского окружения она резко подчеркивала высшие универсальные ценности доминирующего общества (трудолюбие, работоспособность, образованность, аккуратность, бережливость, упорство, чистоплотность и т. п.), которые дети должны усвоить и добиться равного, если не большего успеха, нежели дети большинства. Они должны быть «первыми», если хотят добиться уважения, признания окружающих и освободиться от дискриминации среды. В меньшей степени такую социализационную роль в процессах модернизации могли иметь и некоторые церкви или религиозные организации, общины, закрытые клубы, ассоциации (кроме вертикально устроенных).
62
См.: Дубин Б. В., Зоркая Н. А. Проблемы качества образования и установка на постоянное образование в современной России. Отчет об исследовании. М.: Левада-Центр, 2009. Табл. 14–15; см. также: Гудков Л. Д., Дубин Б. В., Левинсон А. Г. и др. Доступность высшего образования: социальные и институциональные аспекты // Доступность высшего образования в России. М.: НИСП, 2004. С. 24–71; Аврамова Е. М. Доступность высшего образования и перспективы позитивной социальной динамики // Там же. С. 145–179, 158–163.
63
Подробнее см.: Бовина И. Б. Социальная психология здоровья и болезни. М.: Аспект Пресс, 2008.
64
Гудков Л. Д. Пражская весна 1968 года в общественном мнении России 2008 года // Неприкосновенный запас. 2008. № 4 (60). С. 140–144. Гудков Л. 30 лет августовского путча. URL: https://www.levada.ru/2021/08/17/30-let-avgustovskogo-putcha-gkchp/.
65
Здесь и далее, если не указан журнал, имеется в виду: Вестник общественного мнения. Данные. Анализ. Дискуссии.
