коридор, ведущий к тайному ходу.
— Довольно, гм, деликатно, — заметил дознаватель. — Я ожидал, что вы взорвете все крыло.
— Ну, я еще не совсем выжил из ума. Нас бы тут и похоронило, — со смешком отозвался Николетти. — Хотя воспроизводить расчеты из труда Теодоро дель Фьоре пришлось по памяти. Хорошо, что на нее я не жалуюсь. Но лучше тут не задерживаться. Еще неизвестно, сколько придется идти… и куда мы придем.
***
Путь по тайному ходу был длинным, как зимняя ночь. В конце концов Ги пришлось провести Николетти мимо всей колонны, чтобы старик разобрался с каменной плитой, которая закрывала выход. Люди жались к стенам, когда мастер проходил мимо, но несколько раз вслед ему прошелестело “Спасибо”.
Пока Николетти осматривал выход при слабом свете фонаря, солдаты и гвардейцы перевели вглубь колонны Илёр и фройлен фон Эйренбах. Обе женщины еще держались на ногах, хотя в тоннеле было так душно, чтоб даже у Солерна то и дело кружилась голова, и он не мог вдохнуть полной грудью.
Солерн, Греналь и Нуартье расположили за спиной Николетти самых крепких бойцов на случай, если ход приведет их в разгар каких-нибудь уличных боев или в логово мятежников. Однако, когда ренолец нажал на рычаг, отодвигающий плиту, в тайный ход плеснул всего лишь холодный ночной воздух с немного неприятным запахом. Снаружи было темно и до странности тихо.
— Я первый, мессир, — сказал Греналь. — Со мной пойдут шестеро добровольцев. Выясним, что там наверху.
Ги кивнул, и семеро человек, протиснувшись в узкую щель один за другим, исчезли в ночи. Механизм, отвечающий за движение плиты, с трудом дожил до сего дня — его заклинило, едва плита отползла в сторону треть. Так что, пока Греналь проводил разведку, прочие беглецы во главе с Солерном потели над открытием нормального прохода вручную.
Они даже успели немного отдохнуть к тому времени, когда разведка вернулась. Все семеро были целы и невредимы. Солерн жестом подозвал к себе Ларгеля, Нуартье, ведьму и мастера, чтобы выслушать Греналя.
— Мы около пустыря Ром-ан-Виллен, — сказал помощник дознавателя. — Неподалеку от квартала красильщиков.
— То- то я чую, что чем- то приванивает, — проворчал Нуартье. — Но чего тут так тихо?
— Тихо и вправду, — согласился Греналь, — потому что все, кто мог держать оружие, ушли к Бернардену и Эксветену, а кто не мог — те попрятались.
— Значит, в квартале никого? — уточнил Солерн; у него отлегло от сердца, когда он понял, что прорываться с боем не придется.
— Тут- то никого, — сказал Николетти, — и через квартал мы, может, и пройдем спокойно, но куда мы направимся? Едва ли мы можем просто разойтись по домам.
Этот вопрос мучил и Солерна: с тех пор, как они спустились в тайный ход, он пытался найти ответ. Идти к Эксветену? Бессмысленное самоубийство. Пытаться выбраться из Байолы? Но куда? Сам Ги и уроженцы Юга могли бы двинуться к Тийонне, но… какой бы путь они не выбрали — на юг, на север, запад или восток — это значило бы, что они направляются прямиком в руки претендентов на корону Далары.
Греналь кашлянул и продолжил:
— Мессир, если вы хотели выдвинуться к дворцу, то это весьма рискованно. Тут рядом заброшенный дом, и мы влезли на крышу, чтобы осмотреться. Так вот, дворец окружен горожанами так, что туда и всей гвардии не пробиться.
— А сам дворец? Разглядел что-нибудь внутри?
— Совершенно темный, ни единого огня. Вид такой, как будто там вообще никого не осталось.
— Ну, мы это предполагали, — заметила Илёр. — Видимо, регент решил не тянуть время и удрал вместе с королевой и ее ребенком, пока горожане увлеченно брали нашу тюрьму штурмом.
— Да, но где тогда гвардия? Он забрал с собой амальцев для защиты, но если гвардия не последовала за ним, то куда она делась?
На эти вопросы Солерну никто не ответил. Опустив голову, дознаватель долго размышлял и наконец пришел к решению, которое показалось ему разумным и справедливым:
— Главное сейчас — выбраться из Байолы. Никому из нас небезопасно тут оставаться. Ром-ан-Виллен, к счастью, относительно недалеко от предместий. Выдвинемся сейчас же. До рассвета успеем покинуть город. Когда отойдем от предместий, решим, кто и куда отправится дальше.
Никто не стал спорить, и спустя несколько минут авангард из гвардейцев Ларгеля и солдат Нуартье осторожно выбрался из тайного хода. Выход из тоннеля располагался под обрывом, который скрывал их в ночной тьме от глаз тех, кто еще оставался в квартале. Внизу Ги разглядел воду — один из мелких притоков Байи. По нему Солерн и сориентировался. Когда все беглецы покинули тоннель, дознаватель повел их по течению притока, к северным предместьям Байи.
Они шли около часа (при выходе из тоннеля Солерн пересчитал всех живых — вместе с ним из тюрьмы выбралось девяносто два человека) — однако тишина в квартале красильщиков казалась Ги все более подозрительной. До него доносился отдаленный, слабый шум, и, оборачиваясь время от времени, он видел столб дыма и огонь над Бернарденом. Горожане праздновали свою победу — и наверняка вскоре возьмут штурмом и дворец. Если там остался кто- то, способный его оборонять.
Убедившись, что Греналь присматривает за ведьмой и фрейлиной королевы, Солерн поравнялся с Ларгелем и спросил:
— Какой приказ получила гвардия в случае нападения горожан?
— Оборонять Эксветен, разумеется! — недоуменно ответил лейтенант. — Какой же еще приказ может быть?
— Тогда почему не обороняет?
— Может, капитан устроил там засаду?
— Не думаю, — пробормотал Ги. Турвель не так глуп, чтобы заманивать полчища байольцев во дворец, где у гвардии не будет никакого шанса на победу. Неужели регент увел королевских гвардейцев с собой? Не мог же даже фон Тешен додуматься до того, чтобы приказать своим солдатам перебить гвардейцев!
— Мессир! — воскликнул один из агентов. — Смотрите, здесь была схватка!
Солерн и Ларгель поспешили на голос агента. За полуразваленной баррикадой из мебели и дров они нашли два десятка тел. Лейтенант прерывисто вздохнул: даже в темноте было ясно, что часть убитых одета в гвардейские мундиры. Ги присел на корточки около другого тела и перевернул его. Хотя человек был в штатском, Солерн узнал капрала амальского полка —
