И одному Богу известно, кто еще… Мне только непонятно, почему ты так тщательно пытаешься скрыть от меня всю правду.
Бен остановился, обнял Фэй и прижался лицом к ее волосам.
— Дорогая, я ничего от тебя не скрываю, хотя бы по той простой причин*, tifo скрывать мне абсолютно нечего. И, по-моему, мы уже достаточно подробно все это обсудили. На прошлой недёле, если ты помнишь…
Фэй посмотрела на него пустыми глазами.
— Ну только не делай вид, что ты и в самом деле ничего не помнишь, — продолжал Бен. — Ты тогда еще устроила мне целый допрос по поводу моего полета в Сиракузы.
Но тут она резко вырвалась из его объятий, прошла под мостиком и оказалась на соседней аллее. Бен подождал немного, а потом решил все же нагнать жену. Становилось уже темно, и он не хотел отпускать ее одну слишком далеко от себя.
— За это время появились и другие причины, — мрачно заметила Фэй, как только Бен снова оказался с ней рядом, для чего ему пришлось даже пробежаться немного.
— Например? — с вызовом спросил он.
— Почему мы не стали обращаться в полицию после того, как нас зверски избили?
— Фэй, я ведь сто раз уже объяснял тебе это, — напомнил Бен. — Ни ты, ни я не запомнили тех подонков и не смогли бы даже описать их приметы. Какой же в таком случае толк в полиции? Мы бы только потратили уйму времени, а бандиты при этом по-прежнему остались бы на свободе.
— Ну, хорошо. С этим трудно не согласиться. Но я совершенно не вижу причин, по которым нам необходимо было запираться от всех и целых десять дней сидеть в квартире, как крысам в норе, — запальчиво продолжала Фэй.
— Может, и не стоило, — согласился Бен и виновато развел руками. — Но представь, что Сорренсон или кто-нибудь другой из соседей узнали бы о том, что с нами произошло. В доме началась бы паника! Они и так не могут успокоиться после убийства в подвале. Так что одно наше слово насчет того избиения — и они оборвали бы телефон полиции! И нас опять замучили бы допросами. Тогда я бы точно сошел с ума.
Фэй подошла к большому валуну на лужайке и, взобравшись на него, присела на корточки. Бен подумал и сел рядом с ней
— А что если эти хулиганы как-то связаны с тем убийством? — предположила Фэй.
Бен пожал плечами.
— Все может быть Но мне это почему-то кажется маловероятным.
— Но если там была какая-то связь, то сообщить об этом в полицию — наш прямой долг, Бен. А мы это скрыли…
— Ну, и чего ты теперь хочешь от меня? — начиная раздражаться, спросил он.
Фэй посмотрела на мужа, едва сдерживая слезы, внезапно навернувшиеся на глаза.
— Не знаю, чего я хочу, — призналась она. — А если бы знала, то не чувствовала бы себя сейчас так неуверенно. Я ведь, между прочим, тоже еле держусь…
Бен протянул к ней руки и стал нежно гладить по волосам.
— Не знаю, кто такой этот Франкино, — продолжала Фэй, — но только то, что произошло недавно в нашей квартире, — уж ни в какие ворота не лезет!
— А я и не уверял тебя в обратном. Наверное, Франкино и в самом деле серьезно болен.
— И эта болезнь проявляется именно у нас сразу после избиения, которое совершается сразу после убийства, а между этими событиями с нами происходит целая серия необъяснимых вещей!..
— Ну, это уж совсем смешной вывод, — хмыкнул Бен и снисходительно улыбнулся.
— Вот видишь! — тут же подхватила Фэй. — Ты даже не можешь отрицать, что все это весьма необычно.
— Ну, хорошо. Может быть, это и в самом деле выглядит как-то странно, — согласился Бен. — Но сейчас все эти вещи уже уходят на второй план. Самое же главное — это ты. Твое здоровье, которое заметно улучшилось. Твое физическое и эмоциональное состояние… Ты ведь знаешь, что у тебя есть любящий муж, который сделает все возможное, чтобы с тобой не случилось больше ничего плохого. А еще у тебя есть сын, который, кстати, сейчас, может быть, ревет в три ручья и сводит с ума несчастную Грейс Вудбридж.
С этими словами Бен приблизйлся к жене и нежно поцеловал ее, а она положила ладони ему на колени и прижалась к нему всем телом. Вокруг них продолжала сгущаться темнота. Ближайший фонарь маячил где-то ярдах в пятидесяти впереди. Они оказались как бы отрезанными от всего мира, от вечерних городских огней, непрерывного потока машин и вечно спешащих по своим делам пешеходов. Так просидели они молча минут пятнадцать, пока порывы резкого холодного ветра с Гудзона не привели их в чувство. Тогда они поднялись и не спеша зашагали к ближайшему выходу из парка.
Знаешь, Бен, — снова заговорила Фэй, как только они миновали освещенный тупик аллеи, — когда ты обнимаешь меня, мне начинает казаться, что ничего странного с нами и вовсе-то не было… Когда ты так убедительно говоришь, что все скоро пройдет, я тоже начинаю чувствовать, что это и в самом деле кончится в ближайшие дни. И все у нас снова станет по-прежнему тихо и мирно. Но вот только теперь я почему-то впервые за все время, что мы вместе, начинаю сомневаться в справедливости твоих слов. Короче говоря, я больше не верю тебе.
Бен от неожиданности даже остановился.
— Бен, ты мне лжешь. Я не верю ни единому твоему слову, — повторила Фэй. — Ни единому!
* * *
— Я ничего не слышу, — признался Бен, сжимая ладонь жены и оглядываясь вокруг. Темные заросли старого парка волновались на ветру, и длинные тени на траве стали похожи на скрещенные рапиры.
— Но я точно слышала шаги! — настаивала Фэй.
Бен посмотрел в сторону — теперь они находились напротив 83-й улицы; до выхода из парка оставалось уже не больше ста ярдов. Но тропинка, по которой они шли, заросла сорняком и высоким кустарником, и двигаться по ней быстро не удавалось. И хотя вдали уже маячили огни города, сейчас ему показалось, что их отделяют от цивилизации многие мили.
— Бен, я слышу эти шаги уже минут пять. А когда мы останавливаемся, они тут же стихают.
— По-моему, у тебя просто разыгралось воображение, — постарался успокоить ее Бен, но сам тут же засомневался в своем предположении.
— Бен, мне страшно. Давай скорее выбираться отсюда.
— Хорошо, тогда пошли побыстрее. Эта тропинка как раз и выведет нас на улицу, — улыбнулся он.
Они двинулись вперед, но на этот раз Бен и Фэй одновременно услышали шаги за спиной.
Бен
