как бомбы. — Но когда я увидел этот вид на пляж, я понял, что должен купить это место любой ценой.
Он стоял рядом со мной, глядя на тот же слабый зеленый огонек вдалеке. Мне стало интересно, мелькают ли в его голове те же образы, что и у меня.
Вопрос «почему» вертелся у меня на кончике языка, но озвучивать его не было необходимости. Аксель смотрел на пляж, когда создавал музыку, потому что тот был его музой, как воспоминания о нем — были моей на протяжении многих лет.
— Пия?
Я покачала головой, понимая, что моя отрешенность отвлекла меня от того, что он сказал.
— Прости, что?
— Присаживайся.
Я взглянула на офисное кресло, которое выдвинул Аксель. Подавив меланхолию тяжелым вздохом, я подошла и села в него. Аксель с громким стуком положил передо мной стопку документов — те, что его сотрудники собрали с пола, — и сел на край стола.
— Что это? — Я уставилась на кипу бумаг и замерла, обнаружив надпись «Ходатайство о разводе», выгравированную сверху.
Какого хрена.
— Заявление о разводе. — Объявил он, хотя я уже и так все поняла. — Подпиши документы, и мы отправим их Амбани к концу недели. Мои адвокаты изучили его активы. Они считают, что мы сможем ускорить бумажную волокиту и процедуру развода, если ты заявишь, что тебе ничего от него не нужно. Опека будет более серьезной проблемой…
Мое тело отреагировало раньше, чем разум успел обработать слова. Я вскочила с кресла и одним быстрым движением смела со стола пачку документов, крича:
— Как ты смеешь?
Аксель холодно наблюдал за тем, как бумаги слетают со стола и приземляются на пол.
— Это то, что ты хотел мне показать?
Я задыхалась, раздражение нарастало с каждым словом.
Моя кровь кипела от ярости. Каждый раз, когда я смягчалась по отношению к Акселю и проявляла к нему хоть каплю человеческого сострадания, он принимал это за слабость и пытался пройтись бульдозером по моей жизни. Он имел наглость обсуждать вопрос об опеке над моим ребенком, составил от моего имени заявление о разводе и хотел, чтобы я вручила его своему мужу. Серьезно?
Я думала, что мы заключили кратковременное перемирие, предаваясь воспоминаниям о душераздирающем прошлом. Все это было фарсом. Моменты передышки были не более чем изощренным трюком, призванным застать меня врасплох. Он был мастером манипуляций. Конечно, он организовал какой-то обман за моей спиной. Эта мысль только подстегнула мой гнев.
Моя вспышка не произвела на него никакого впечатления, и Аксель не стал поднимать бумаги.
— Ты можешь потерять опеку над дочерью, если Амбани докажет неверность и то, что ты плохая мать. — Бесстрастно пояснил он.
— Я не плохая мать! — я заорала на него.
— Ты был так пьяна той ночью, что понятия не имела, кто тебя трахал.
В комнате повисла тяжелая тишина. Я стиснула зубы и произнесла:
— Поппи не было со мной. То, что я делаю в свободное время…
— Будет поставлено под сомнение во время бракоразводного процесса, — вставил он. — Насколько вероятно, что ты выиграешь битву за опеку, если…
— Какую опеку? — закричала я, расстроенная. — Я не собираюсь разводиться!
По тому, как изменилось выражение лица Акселя, я поняла, что сказала что-то не то. Возможно, я поспешила с выводами, когда решила, что не стоит его бояться, в конце концов.
Аксель встал, и мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы не съежиться перед высокой фигурой, возвышающейся надо мной. Его широкие плечи и мускулистые руки напряглись с определенной целью, и я подумала, что он может напасть на меня, как раньше. Вместо этого Аксель потянулся назад, чтобы схватить стопку папок. Они приземлились передо мной с глухим стуком. Не нуждаясь в инструкциях, я знала, что файлы предназначались для меня. Он подтвердил это, приподняв брови на ту, что лежала ближе всего ко мне.
— Почему бы тебе не заглянуть в эту папку?
Я понятия не имела, что в них содержится, но была уверена, что это что-то похуже, чем бумаги о разводе. Вот почему Аксель изучал эти документы с таким интересом.
Меня переполнял гнев. Я хотела в отместку разрушить идеально выстроенную жизнь Акселя. Может, передвинуть его гитару или проигрыватель на один сантиметр вправо. Это, несомненно, свело бы его с ума.
Однако часть меня знала, что нападки на Акселя не помогут моему делу.
В конце концов, любопытство взяло верх над гневом. Мое сердце бешено колотилось, когда я медленно взяла в руки первую папку и прочитала ярлык. Джордан Бэнкс. Страх и неуверенность охватили меня. С большой неохотой я откинулась на кресле и открыла папку. Многочисленные страницы со сводками активов и квартальными отчетами высыпались мне на колени.
— Это по поводу фирмы Джордан. — Прошептала я в замешательстве, не понимая, зачем Акселю показывать мне финансовые данные компании моей лучшей подруги.
— Прочти. — Приказал он.
Я опустила глаза и просмотрела цифры, потрясенная тем, насколько уныло они выглядели. За последние несколько месяцев Джордан потеряла множество высокопоставленных клиентов, но я и представить себе не могла, что дела настолько плохи. Почему она не сказала мне? Хотя я плохо разбиралась в цифрах, я понимала, когда компания на грани разорения.
Закончив читать, я бросила взгляд на Акселя, который вновь занял свое прежнее место на краю стола. Его глаза указали на оставшиеся папки, мягко призывая меня продолжить просмотр.
Я воздержалась от того, чтобы взять в руки следующую папку из чистого страха. Судя по первому файлу, я догадывалась, что в остальных содержится информация о других близких мне людях. Глаза невольно метнулись к папке с надписью «Поппи Амбани». Дыхание участилось, и я была удивлена, когда мой голос зазвучал ровно.
— Что это, шантаж информацией обо всех, кого я люблю? — я бросила вызов.
Его молчание и легкое подергивание челюсти стали ответом на мой вопрос.
Мне хотелось кричать и швырять в него вещи, предпочтительно тяжелые. Он собрал компромат на все мое окружение и не удосужился предоставить мне признание вины.
Сумеречный свет из окна позади него падал на его фигуру, создавая корону вокруг его головы. Прошла вечность, прежде чем Аксель заговорил снова, но вместо ответа на мой вопрос он сказал:
— Тебе не следовало оставлять меня с теми деньгами.
Ошеломленная, я вскинула голову.
— Что?
Почему он заговорил об этом именно сейчас?
— Даже если бы ты не оставила мне тех денег, я бы тебя выследил.
Я не знала, как относиться к такому повороту разговора, и непонимающе уставилась на него.
— Когда я увидел тебя впервые, тебя окружила группа людей. Так что
