его пациентов?
— Угу, — Удмурт сразу налил ему полстакана водки. Предпочтения папаши Каца были всем известны. Весь их стаб славился безмерным потреблением этого напитка, на чём и погорел.
— С удовольствием помогу коллеге, но наш бродячий цирк вскоре отправится дальше, — пожал плечами. Бес, слушавший это, насторожился.
— Как скоро?
— Не знаю. Но не завтра, точно. Завтра у меня приём для своих и одна операция, — важно ответил папаша Кац и зачерпнул ещё одну полную ложку чёрной икры.
— Также мы планировали заглянуть на секретную базу нолдов. Ту, что в кратере, — напомнила Лиана.
— Да, столько дел, — Наташа стрельнула глазами в Беса. — Ни минуточки покоя. Еле отмылась от этого жирного скреббера. — Пожаловался она.
— Так позвала бы, я помог спинку потереть, — нашёлся Бес.
— Не боишься, как скреббер оказаться? — засмеялась Лиана. — Она может и из тебя сделать глыбу.
— Не, Лиан. Зачем? Потом отогревать его ещё придётся…
— Ага, а так сразу подогретый и готовый к употреблению. Ок, — кивнул Гном. Бес одарил его уничижительной гримасой.
— Чтобы ты понимал, карлик, — фыркнула Лиана.
— Лиана, ну что ты как маленькая, — возмутился Кац. — Нельзя же так обзываться.
— Я любя.
— Фуагра.
— Дебил.
— Сама дура.
— Вот видишь. Мы любя. Да, Гномик?
— Да, вонючка.
— Я позволю себе прервать вас, — откашлялся Удмурт. — Вам помощь нужна в кратере?
— Это к Леснику. Всё завтра, — Кац налил себе ещё. Выпил и встал из-за стола. — Я спать.
— Я тоже, — сказал откровенно скучающий Гном.
— Тогда и я пойду проведаю, как там наш командир, — поднялась за ними Лиана.
— Ну, раз вы все уходите, то я тоже, пожалуй, отклоняюсь. Завтра много дел, то есть уже сегодня, — сказал Удмурт и пошёл на выход. — Сегодня ночью вы совершили подвиг!
— Всех жду после обеда на приём, — сказал Кац и исчез на лестнице ведущей на третий этаж.
— Ловко они разбежались, — улыбнулся Наташе Бес.
— Технично, — согласилась девушка. Она уходить из-за стола пока не собиралась и чего-то ждала. А что? Пусть уж за дело склоняют, а не просто так. Хотя какое им дело. Пошли они все в жопу!
— Может покатаемся? У нас здесь такие красивые места, — предложил Бес.
— Что мы увидим ночью? Звёзды?
— Многое. В том числе и звёзды.
— Ну поехали, красавчик.
Проснулся я к обеду. Голова не болела. Я осторожно дотронулся до раны и с удивлением заметил, что она полностью заросла. Я набрался духу и надавил. Кость! Невероятно, Кац срастил мне кости черепа за три дня. Теперь можно ходить без каски, а то я в ней на чучело похож. А где все? Напротив, храпит Лиана и больше никого. Не буду будить, решил я и тихонько вылез из машины. Понятно, доехали ночью до дома и не стали меня будить. Я зашёл в дом, в дверях меня встретили Наташа и Бес.
— О какие люди! Очнулся? — Наташа ещё с мокрыми волосами, только что из ванной и Бес в шортах и майке. Понятно, я всё проспал.
— Конечно, что со мной будет. Жрать хочется очень.
— Мы завтракать собрались, присоединишься? — спросил Бес. Я кивнул, в принципе возможно нормальный мужик. Чем я недоволен. Она же хотела себе парня. Я тоже меньше суетится буду, а то, не ровен час, Лианка прознает, придётся одному дальше ехать. Нет, нет всё верно. Я просто тупой мудак и ненавижу себя за это. Остаётся последний вопрос. Уедем мы отсюда с Натахой или одни?
— Уже бегу! Папаша Кац ещё спит? — спросил я Наташу.
— Кац никогда не спит, если даже и спит, то делает вид! — проскрипел с лестницы знахарь. — Сразу после завтрака хочу Лиану, — безапелляционно заявил папаша Кац.
— Однако, — усмехнулась Наташа.
— В плане увидеть её на приёме. И чем нас будут кормить сегодня? — Кац сунул свой хищный нос под крышку. — Омлет! У Каца на завтрак будет омлет.
После трапезы, к которой присоединились все, кто был в доме, Кац, как и обещал, занялся Гномом и Лианой. Первым пошёл Гном, с ними было всё более или менее понятно. Его единственный дар после белой жемчужины взлетел до небес. По словам знахаря до полной раскрутки дара необходимо несколько лет, а то и больше. И всё это при регулярном употреблении хотя бы чёрного жемчуга. Белая стёрла все сроки, и явила нам полностью законченного следопыта. Его дар был даже лучше сенса. Помимо того, что он охватывал бо̍льшую территорию, Гном мог сказать не только сколько отметок у него на «радаре», но и кто они со стопроцентной точностью. Сенс же в пяти случаях из десяти ошибался. То есть он путал человека и внешника, а порой и заражённого. Сенс, опять же не мог видеть откуда шли «отметки», а Гном своим чутьём мог пройтись по их следу назад. Также он мог сказать, что они несли с собой, на чём ехали. Даже какое оружие у них с собой есть. Все очень радовались, что Гном стал таким «мощным» и незаменимым без ложной скромности, несмотря на высказывания товарища Сталина «незаменимых у нас нет».
Лиану, следующую за Гномом, слегка колбасило. Как мы не старались узнать, но так и не нашли примеров тому, у кого скидывали дар. Но нолды никогда не были замечены в преувеличении, и наверняка эти запаянные железы предназначались для премирования особо отличившихся муров. Значит они уже делали это, и технология была проверена. Успокаивая себя этими мыслями, Лиана легла на кушетку.
— Готова? — я наклонился и взял её за руку. В глазах жены таился страх перед неизвестным, но она держалась бодрячком. Она хлопнула ресницами, и в уголках её глаз показались слезинки.
— Да. Позаботься о маме, Женя, — со слезами на глазах прошептала она, а потом не выдержав заржала как лошадь.
— Спи спокойно, детка, — я поцеловал её в лоб и тоже засмеялся.
— Всё хватит прощаться с телом. Дайте мне её! — зарычал папаша Кац и сделав зверское лицо, достал капсулу. — Одна из пяти. Вещь просто драгоценная, но теперь после белой я уверен в своих силах, что смогу провести операцию. Таких желёз мы уж точно не достанем больше. Завалить кайдзю не в состоянии, наверное, целый Остров.
Он сделал надрез алмазной пилкой и разломил стеклянный цилиндр пополам. Аккуратно переместил железу в контейнер. Затем взял фляжку с живчиком и тщательно отмерил двести грамм и влил в контейнер к железе. Сразу пошла реакция. Прозрачный живчик стал окрашиваться в красный цвет, но спустя несколько минут приобрёл розовый. Сама железа раздулась как воздушная кукуруза, впитав в себя почти весь живчик и тоже стала розовой, как бы ожив. Папаша Кац
