Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
и благостно. Было уже часа три пополудни, зевалось и ощутимо хотелось съесть волка.
– Ну что, лейтенант, упарился? Славного кабанчика добыли! Давай разведём костерок. А там как раз и Кузьмук подъедет.
– Хорошо, товарищ подполковник. Давайте только чуть сдвинемся вон к той поваленной берёзе. И посидеть, и береста на растопку. Да и что на снегу сидеть. Я быстро.
Так и сделали. Подполковник удобно расположился на трухлявом стволе берёзы-перестарка, поваленной старинной непогодой, достал портсигар и закурил, присматривая за действиями «москвича». Алёшка, никуда не спеша, отправился к ближним ёлочкам и быстро наломал нижних веток. Вернувшись, поддел штык-ножом и отодрал хороший кусок бересты, быстро скрутил кулёк. Выбрал проплешину возле берёзы, где уже виднелась вмёрзшая в ледок прошлогодняя трава, свалил туда еловый сор, расположил бересту и, отчаянно пижоня, одной спичкой разжёг весёлый, сухой, быстро занявшийся бездымный костерок. Наступая ногой, изломал ветви волокуши – вот и пища огню готова. Бледно-оранжевое пламя облизывало медную сосновую кору, потрескивало, превращало в кружево хвою и подбрасывало бесплотно-гаснущие искорки вверх.
– Я сейчас, товарищ подполковник! – неугомонный лейтенант опять отправился куда-то к кустам.
Совершенно машинально Чернышёв бросил окурок в костёр (нечего оставлять следы – кострище не в счёт, умный человек по окурку понимает) и засмотрелся на игру пламени. Есть такие минуты, когда человек в огне видит целую сказку. Огоньки скользят, лижут, разгораются, согревают, ласкают, съедают добычу, раскаляя внутренние слои древесины. Струйки пара выбиваются из толстых веток, посвистывают и сгорают бесцветно. Если присмотреться, старик, то пар сгорает, как и положено водороду. Но это уже слишком сложная материя. Будем проще. Огонь есть огонь, человек есть человек.
Вместе вековечно – и ладно.
– Вот, товарищ подполковник, держите! – Алёшка вернулся с очищенными от веток прутиками. – Вот, давайте, я тут хлеба припас. Вы в детстве жарили хлеб на огне, товарищ подполковник? Можно и мяска чуть пожарить.
– Жарил, конечно. А ты соображаешь, лейтенант. Я гляжу, ты не городской. Огонь развёл с одной спички, сделал всё по-своему. Видно, ухватка есть. Не зря ты рыбак наш первейший. Но, голову на отсечение даю, у тебя есть ещё что сообразить. Колись, лейтенант, что припас?
– Ничего особенного. Вот, хлеба немножко, кусок сала да луковица, – Алёшка развернул пакетик. – Жена засолила. По-украински, с чесночком. Соль в магазине увидела крупную, сразу сообразила. Гостинец оставила мне перед отъездом.
– Ишь ты! Ну-ка, ну-ка, сало – это вещь. Величайшая вещь! Пить мы, лейтенант, сейчас не будем. На охоте пьют, если стрелять не умеют, пить надо после охоты. Вот и мы – ещё ни охоту нашу, ни разговор наш не закончили. Благодарствую, – Чернышёв взял из рук Филиппова кусок хлеба с салом, откусил с аппетитом, наслаждаясь чувством утоляемого свежего голода. – М-м-м! Свежее сало, да на хрустящем хлебушке! Мечта поэта! Молодец, лейтенант, – и мгновенно, синим взглядом, глаза в глаза. – Ну, Алексей Анатольевич, говори, что надумал.
Мой будущий отец посмотрел на костёр, медленно пережёвывая удивительно вкусное сало с чёрным хлебом, и особенно остро ощутил течение жизни вокруг себя. Но не только он умел молчать. Чернышёв безмятежно хрустел хлебушком и довольно щурился на косые солнечные лучи, тихонько улыбаясь своим мыслям.
– Товарищ подполковник! – такие заявления, конечно, лучше было бы делать стоя, но вполне достаточно было звонкости голоса. Так звенит весенний лёд. – Товарищ подполковник! Нет. Спасибо. Но ни в какую финансовую разведку или службу я не пойду. Поймите, я всю жизнь мечтал заниматься космосом, выучился, с такими ребятами подружился – уже на работе, столько всего задумали – и что же? – всё забыть, всё сдать, в контору сесть – «Контора пишет!» – так? Не могу и не буду! – закончил Филиппов вдруг совершенно детским голосом.
Иногда возраст – великая вещь. Подполковник молчал и улыбался. Лейтенант почувствовал, что всё пространство вокруг него натянулось по линиям напряжения поля. Две воли – его и Чернышёва – вот и всё поле выбора. И линии этого поля закручивались тугими спиралями. Перед глазами мелькнул Мальстрём Эдгара По и металлические опилки на листе картона, под которым физичка Анна Сергеевна Золотова водила красно-синей подковой большого магнита.
– Товарищ подполковник! Ну не приучен я. Не могу приспосабливаться! Не смогу. Я всё понимаю – справедливость, я понимаю, что надо, но ведь я тоже – я же не приспосабливаться! Я работать хочу – дело делать так, как я лучше всего умею. А я умею, товарищ подполковник, знаю, что и как. Это ведь тоже важно – сделать то, что умеешь. Я же не для себя, не под себя гребу, я же делать хочу вместе с теми, кто… Я не умею вот так!
– Как – «так»?! Хитрить? Привилегии зарабатывать?
– Да, – Алёшка достал из кармана пачку «Явы», достал сигарету губами, прикурил от дымящегося прутика. – Не хочу так. Не буду.
– Ясно с тобой всё. Для всех, значит? Идеалист. На миру и смерть красна?.. А Партия, значит, без тебя управится. Понятно. Впрочем. Вот тебе даже не утешение, а ещё один урок. Ты, лейтенант, помнишь, как убили полковника Аристарха Леонидова?
– На Даманском? В танке? Снайпер китайский в сердце.
– Да. Только вот какая штука, лейтенант… Ты не думал, почему полковник поехал в головном танке? Были же ещё офицеры – да, бой, да, тяжёлый, да, полно раненых, но – почему старший офицер перехватывает танки, случайно оказавшиеся в районе боя, и лично ведёт в бой? Это же не лейтенант или капитан какой-то. Это же целый полковник, – Чернышёв помолчал, будто сомневался, стоит ли говорить, потом продолжил задумчиво. – Видишь ли, лейтенант, полковники тоже человеки. Они живые и чувствительные ко всякого рода превратностям судьбы. А человеки разные бывают. Подумай, Бабанскому после первого боя – какому-то младшему сержанту! – всесоюзный почёт и уважение, Председатель Президиума Верховного Совета СССР Николай Подгорный самолично вручает в Кремле орден Ленина, звезду Героя, все трудящиеся Союза знают имя героя. Великий Кормчий Бубенина называет личным врагом, Бубенина с почётом переводят на Дикий Запад – ещё один Герой! А полковнику, командиру отряда, – «спасибо» и мухой летать по кордону укреплять границу Отечества. Каково? А тут – вот она, новая провокация, другие силы и уже не сраный бронетранспортёр, из которого крупнокалиберный пулемёт решето делает, а почти танковая рота. А?
– Товарищ подполковник…
– То-то, лейтенант. Об этом не говорят и не скажут. Никогда не скажут, как полковник Аристарх Леонидов скатался за звездой. В танке-то поинтереснее. Только вот китайцы очень не дураки. Выводы сделали из первого боя, запомнили, как Бабанский их батальон на колёса бронетранспортёра намотал, гранатомёты припасли. Сожгли танк за
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
