- Та это как раз понятно, - весело взглянул Коля на меня, - ты не расстраивайся, я сам сделаю запрос – через нас будет быстрее. И сам потом съезжу туда и все узнаю.
- Ты настроен против этой моей затеи, Коля, - грустно напомнила я.
- Хочешь сказать - не доверяешь? – обиделся он.
- Не выдумывай. Но боюсь, что ты не сильно будешь стараться.
- Сделаю все, что смогу, - отрезал он, - больше того, сейчас кину тебе идею. В твоем адеквате я не сомневаюсь, но в успех этой затеи я, действительно – не верю. Только если вдруг… Есть специалисты-психологи, которые вытягивали ребят после Афгана, Чечни, да и после Сирии уже тоже. Желательно, если это все же случится, и когда он осознает факт… своего попадания, чтобы рядом оказался такой человек. Верю, что мужик - боец, фронтовик и все такое. Но, окажись я на его месте… не отказался бы, честно.
- Да, наверное… Да что я говорю?! Это очень правильно, Коля, - согласилась я и задумалась над тем, что может ощутить Иван в этом случае – когда поверит и осознает? Страх? Нет, не то - Ваня не испугается. Я – да, если и не обделалась бы со страху, то точно - разревелась бы, уцепилась за него, как за якорь и, ощутив родное тепло и поддержку, сразу успокоилась. А что может почувствовать он? Сильный мужчина, который привык принимать волевые решения, молниеносно ориентироваться в обстановке и правильно реагировать на ее быстрое изменение? Наверное, все же - растерянность, неверие, непонимание, сожаление? И уж сто процентов – не радость, даже если будет помнить меня. Да, брат прав - скорее всего, ничего хорошего. А может, даже бессильный гнев оттого, что не может вернуться – там его ждали люди и наступление. Тут баба Маня права – это будет выглядеть, как дезертирство. Или нет? А что думает об этом настоящий мужик и мой брат по совместительству?
- Поэтому я и говорил тебе – оставь ему его жизнь. Когда он узнает, что это – твоих рук дело… Теплых чувств с его стороны я не гарантирую. Понимаешь, сестра… даже такая баба, как ты – она просто баба. Есть вещи важнее вас, ты уж прости за правду. А ты даже не семья ему, что бы там ни надумала себе. Только знаешь что? – взглянул он на меня в упор, оторвавшись взглядом от дороги, - Даже если бы там ждала не ты, а его дети, он все равно вернулся бы в свой батальон, иначе… есть такое дело, как совесть – она заела бы. Я не говорю, что он обманывал тебя, обещая вернуться. Только зачем вернуться, Алена? Опять на ночку, чтобы…
- Он говорил не о ночи, а о жизни, - нахохлилась я.
- Слова это просто слова... Но я и тут допускаю и даже верю, что он говорил правду. Что вернется к тебе после войны с победой, а не дезертировав и оставив своих товарищей там… он же командир? А перед наступлением подразделению лишиться командования… Есть, конечно, замы…
- Все, Коля, - пробормотала я, - дальше помолчи. Я буду думать.
Он погладил меня по руке и дальше мы долго ехали молча. Я рассматривала окрестности. Срезая путь, брат поехал не по трассе, а дорогами местного значения. Населенные пункты, которые мы проезжали, выглядели не очень… Бедность, часто и просто запустение – чем дальше от городов и «области», как звали областной центр местные жители, тем более убого смотрелась глубинка. Опытная станция процветала на этом фоне, у нас жили неплохо, даже зажиточно.
Все эти наблюдения не добавляли радости. И не совесть, о которой говорил брат, ощутимо скреблась внутри, а страх, что Ваня возненавидит меня, узнав, что причина во мне. Кто их знает – этих мужиков? Если Коля считает, что это не просто возможно, а и будет… Смысл ему врать мне?
- Коля, я не отступлюсь. В том плане, что не оставлю все на самотек. Но к бабкам уже, кажется, не пойду и…
- Ты все-таки собиралась к бабкам? – усмехнулся брат.
- Все способы… я собиралась использовать все способы и возможности, но сейчас… ты тоже пойми - все продолжается уже много лет и начала это не я. Будет продолжаться и дальше, независимо от моего желания – до десятой, но я проконтролирую… процесс. Только лишь. Я буду там, когда десятая появится в доме бабы Мани. И когда зацветет липа – тоже. Больше ничего такого… Но когда увижу его – обязательно расскажу, что сейчас на дворе не сорок…
- Та нельзя же, ну как ты не поймешь?! – резко припарковал брат машину к обочине и развернулся всем телом ко мне: - Он не останется добровольно, понимаешь ты это? А если все-таки останется… спасти свою шкуру, то не советую даже знать его.
- Замкнутый круг какой-то… дурак. Ты загнал меня в угол, - прошептала я, чувствуя, что вот оно… сейчас…
- Я загнал? И перестань сырость разводить, - неловко отвернулся он, - отпусти все на самотек – совсем.
- Ага… сейчас. Ладно, Коль, поехали уже,- вытерла я глаза, - наверное, отмечу с вами свое рождение и послезавтра – домой. А я рассчитывала на эту поездку, - пожаловалась все же.
- Я все сделаю, как обещал. Знать о нем – твое право… и ребенка.
- Через два дня… я буду знать о ребенке только через два дня. И не знаю, что делать, если…
- Ну вот, - обнял он меня, - ты снова ревешь, а на тебя это вообще не похоже, так что он - есть.
- Коль, - прошептала я ему в плечо, - мама просила поговорить с тобой про Настю.
- А? Не, бесполезно, - прижал он меня еще сильнее к себе, не давая отстраниться. Не хотел, чтобы я видела выражение его лица? Твердая мужская грудь под моей щекой дернулась – он глубоко вдохнул и продолжил:
- Еще были ее слова, Алена. Поцелуй я, может, и простил бы… потом. Только не пытай меня, пожалуйста, ладно? - нервно хохотнул он и отпустил меня. Смотрел и улыбался уже спокойно, или удачно делал видимость.
- Нужно ехать. Расскажи про свою работу, что вы сейчас строите?
А я рассказала про предложение Беркутова и еще про Ромку. Подъезжая к дому, он серьезно посоветовал:
- Я бы поставил на соседа. Про борозду и коня ты знаешь, ну, а малец…
- Иди ты! А то, и правда сейчас заведу про строительство.
В дом мы вошли, посмеиваясь.
На следующий день родня отмечала мой День рождения. Столы опять накрыли под грушей, и народу собралось вдвое больше, чем прошлый раз. Дети играли на лужайке у качели, за ними по очереди присматривал кто-то из взрослых. Я поговорила с племянницей, отдала ей свои косынку, шарфик и пообещала себе, что без настоящих подарков для детей приеду, только если вдруг землетрясение… Потискав маленького Саньку, вернулась к гостям и заметила незнакомого молодого человека, который зашел в калитку. В руках у него был большой букет розовых пионов в простом глиняном кувшине – огромных, пушистых и ароматных, таких, как я люблю – я издалека узнала этот сорт.
- Курьер, - представился он, улыбаясь: - Позвольте вручить вам этот букет с поздравлением и самыми лучшими пожеланиями. Внутри записка.
