— Погоди, погоди, — останавливает его Бабай. — Ты кислое с прес shy;ным не путай. Монах, он нужен, понял? Он людям надежду дает.
— Надежду дает, а потом власть захапает, — кивает Ник. — Он же сумасшедший, неужели вы не видите?
— Погоди, я сказал! — в голосе Бабая прорезается сталь. — Едрит-трахеит, когда мы все по-нормальному наладим, он в тень уйдет. Или, глядишь, настоящий батюшка появится… — низко наклонившись к сидящему у костра Нику, Бабай свистящим шепотом произносит: — Он же… Монах… не монах никакой! Жил при монастыре, в работниках. Как там у них называется, не помню… послушник, да? Ну, нахватался по верхам. Фанатик, да. Он, и правда, не в себе. Но видишь — нет у нас другого священника. Фарид-ага старый совсем, еле ноги таскает. Да и мулла он, а у нас мусульман меньше половины, а всерьез верящих — вообще с гулькин хрен.
— А откуда у вас такие сведения — про Монаха? — заинтересованно спрашивает Ник.
— Филатов рассказал.
Ник сводит брови к переносице, ворошит прогоревшие ветки. В темное небо взметается сноп искр.
— Кстати, — говорит он через какое-то время. — Вот про Фила shy;това…
— Э, не нашего ума это дело, — неожиданно сворачивает разговор Бабай. — Филатов сам по себе. Забудь. Ты лучше скажи — что решил-то? Принимаешь назначение?
— Вы же мне до утра дали время подумать!
— Утро, вечер… Ты дурака не валяй, отвечай как мужик: будешь работать начальником полиции?
Ник смотрит в красные глаза Бабая, отражающие блики костра и стискивает зубы. Он прекрасно понимает, что все его, в сущности подростковые, аргументы про то, что мент — это западло, не имеют никакого значения. Совету общины нужен порядок. Порядок нужно наводить жестко. Для этого нужен молодой, энергичный и уже проявивший себя человек. Еще вечером, на Совете, Ник объявил, что берет самоотвод и предлагает Заварзина. Но сразу несколько членов Совета чуть ли не хором объяснили ему, что Николай уже выбран судьей и при этом он — бригадир рыбаков, потому что разбирается в этом деле.
Ник в рыбалке был если не полным профаном, то где-то рядом — так, любитель-поплавочник, и заменить Николая, конечно же, не мог. Масло в огонь своим демонстративным уходом с Совета подлил Хал, кандидатура которого на должность заместителя начальника полиции как раз не прошла — тот же Заварзин его и задвинул, причем по делу, объективно.
Что такое полиция в нынешних условиях, Ник понимал плохо, о чем честно и заявил. Ему популярно растолковали: нужно отобрать людей, организовать пункты охраны правопорядка, пресекать преступления, бороться с мародерами, которых за время аковщины в городе расплодилось немало — и прочая, и прочая, и прочая…
— Я все-таки до утра хочу подумать, — отведя глаза, тихо, но твердо говорит Ник. — Утром все скажу, обещаю.
Бабай коротко блякает, машет рукой и идет спать. Ник оглядывается. Стоит тихая, темная августовская ночь. Довольно холодно, но от костра идет приятное тепло. Мимо проходит десятник и несколько общинников, вооруженных автоматами — смена караула. Теперь с наступлением темноты Цирк охраняют десять человек, причем посты вынесены далеко от здания — чтобы больше никто не застал общину врасплох.
Завтра утром, если Ник даст согласие, эти и многие другие люди станут его подчиненными. И всё, приключение под названием «новые робинзоны» закончится окончательно.
— Да боюсь я, что ли? — зло говорит Ник, глядя в костер.
— Именно что боишься, — скрипит за спиной.
Не оборачиваясь, Ник бурчит:
— Как через посты прошли?
— Молча. — Филатов усаживается напротив, кладет рядом вилы, вытягивает ноги к огню. — Грош цена пока вашим караулам. Как рыбы сонные. И глухие к тому же.
— Других-то нет.
— Этих надо учить.
— А кто учить-то будет? Может, вы?
— Нет, ты. Не боги горшки обжигают, Никита.
— Слушайте, — Ник вскидывает голову, — вы кто такой вообще? Откуда взялись? Ходите, высматриваете, вынюхиваете… Когда воевать надо было, где вы были? И нашим, и вашим… Наблюдатель херов!
Узкое лицо Филатова делается вдруг хищным, глаза сужаются в щелки. Он скрипит, почти не размыкая губ:
— Однажды, очень давно, я произнес перед строем моих товарищей такие слова: «Клянусь мужественно, не щадя своей жизни, защищать народ и государственные интересы России. Клянусь не применять оружие против своего народа и законно избранных им органов власти[35]». И не тебе, сопляк, учить меня, что и как я должен делать!
Ник косится на вилы, лежащие в стороне, вспоминает про пятого аковского патрульного, убитого этими самыми вилами, и ему становится стыдно. Если бы не Филатов, скорее всего МТ-ЛБ так и стоял бы сейчас в боксе Танкового училища, а кости Эн, Хала, Юсупова и самого Ника давно уже растащили бы собаки.
И не было бы никакой победы, никакой свободы, а Аслан со своими подручными развлекался бы в Кремле с новыми наложницами, попивая коллекционный коньяк.
Слышатся тяжелые, шаркающие шаги. Ник поворачивается и видит Цапко. Белый халат его спереди весь покрыт темными пятнами. Выглядит бывший фельдшер, а ныне главный врач общины ужасно — серое, землистое лицо, всклокоченные волосы, борода сосульками.
— Здравствуй, Анатолий, — кивает Цапко Филатову и буквально падает на пластиковый стул, стоящий поодаль.
— Как там? — спрашивает Ник.
— Еще двое умерло, — отвечает врач. — Внутренние кровотечения. Остальные вроде ничего. Руки уже инструменты не держат. Я на свой страх и риск отвар какой-то из дурмана даю вместо анестезии. Помогает, но хреново. Господи, когда ж это кончится!
— Тебе поспать надо. — Ник встает, подходит к Цапко. — Пошли, я провожу…
— Какой там спать! — с надрывом выкрикивает тот. — Пацаненка сейчас принесли. Температура за сорок. Водку развели, обтерли, малины заварили… Вроде сбили до тридцати восьми, теперь дежурить надо. И главное — диагноз не могу поставить. На простуду не похоже, горло в порядке, насморка нет, кашля тоже. То ли энцефалит, то ли менингит, а может и пневмония! Вот такой разброс… Я же фельдшер, просто фельдшер, а не педиатр!
Скрипнув зубами, Цапко поднимается и уходит обратно в Цирк.
— А ему, — нарушает тягостную тишину Филатов, — до утра думать никто не предлагал. Он, может, тоже хотел бы — как все. Рыбку ловить, дрова рубить, спать по ночам и на больших дядей-начальников надеется — авось они придумают, как дальше жить.
— Не надо! — раздраженно перебивает его Ник. — Не маленький, понял…
— Да я знаю, что не маленький. — Филатов подбирает вилы и собирается уходить. — Совет: ты мальчика с температурой на контроль возьми. Не нравится мне эта история…
