Здесь действительно не жаловали чужаков.
Рука Талера обрушилась, вновь нанося рубящий удар, который сокрушил бы Роду гортань, но тот в последнюю секунду откатился в сторону, и рука Талера вмазала по пластобетону. Тот взвыл от боли, а Род перекатился в стойку, ткнув жестко вытянутыми пальцами в солнечное сплетение. Но Талер увидел надвигающийся удар, и откатился назад настолько, чтобы лишить удар большей части его силы. Той, что осталось, хватило, чтобы заставить на мгновение оцепенеть от боли, а большего Роду и не требовалось.
Он дополнил выпад серией быстрых ударов, которые Талер еле-еле успел блокировать, отступая как можно быстрей. Род сделался чуточку излишне уверенным, позволив своей правой стопе выступить чуть-чуть, чересчур далеко, и нога Талера обвела ногу Рода за коленом, а кулак размером с грудинку солонины врезал Роду в ухо.
Когда мир закружился проносясь мимо него, он заметал опускающуюся подошву сапога Талера. Он схватил стопу, вывернул и толкнул. Талер отскочил назад, воя и махая руками в попытке сохранить равновесие.
Род собрался в комок, перекатился на ноги, и увидел тут же проклятую стопу снова несущейся к его лицу.
Ну, судя по виду Талера было непохоже, что он способен получить какие-то призы за коэффициент интеллекта, но он выглядел очень опытным, и поэтому не мог быть настолько туп, чтобы вторично попробовать провести тот же самый прием, когда тот один раз уже на сработал. Поэтому Род схватил стопу, но оставался наготове, остерегаясь подвоха — и все верно, обрушился кулак, с размаху опускаясь Роду на шею.
Род выпустил стопу, сделал полшага вперед и резко выпрямился, выбросив над головой оба кулака.
Они угодили Талеру прямо под челюсть.
Талер закачался с остекленелыми глазами.
Род отступил и нанес сокрушительный апперкот.
Голова Талера откинулась назад, а ноги оторвались от земли, и он плюхнулся всем телом навзничь на пластобетон.
Род стоял тяжело дыша, водя кругом ошалелым и чуть безумным взором, с раскалывающейся от боли головой, но бдительно следящий не начнет махать кулаками еще кто-либо.
Но они оставались там, где сидели, сердито глядя на Гвен и держась за челюсти.
Род недоверчиво посмотрел на нее.
Гвен негодующе обводила солдат пылающим взглядом.
— У них нет ни малейшего чувства чести, милорд! Они попытались приставать ко мне, пока ты защищал меня!
Несмотря на испытываемую им боль, Род не мог не усмехнуться. Он жалел любого, кто попытался хоть пальцем тронуть его женушку.
— Что ты с ними сделала?
— Всего лишь дала каждому по оплеухе, милорд.
По оплеухе с силой, умноженной телекинезом, догадался Род. Его удивило, что ни один из солдат не отправился в госпиталь.
— Превосходно, — произнес холодноватый, позабавленный голос.
Пораженный Род поднял взгляд.
К наружной стене прислонился стройный молодой человек в аккуратно отутюженном мундире и в фуражке с лакированным черным козырьком. На рукавах у него отсутствовали какие-либо знаки различия, но погоны украшали крошечные бронзовые шпалы.
Явно офицер.
Он повернул голову склоняя ее в сторону охламона.
— Сержант.
— Сэр, — невероятное дело, охламон вытянулся по стойке смирно.
— Вы не в форме, а то что на вас надето можно назвать скорее отработанным материалом, чем робой. А о вашем личном виде и говорить нечего, его попросту не существует.
— Да, сэр, — а затем вызывающе, — по крайней мере я нахожусь здесь.
— В самом деле находитесь, поэтому вам дюжина порицаний, а не пятьдесят.
— Сэр, — скривился как от боли охламон. — Это же весь мой следующий чек с жалованием!
— Неужели вам так мало платят? Ай-я-яй. Но смелее, старина, лишний раз немного почистите да поднаведете блеск и сможете все вернуть в последующие несколько месяцев, — он отвернулся от охламона и подойдя к Талеру, ткнул его носком сапога и улыбнулся. — Бедняга. Но чего же еще можно ожидать, в самом-то деле?
Наконец, офицер повернулся к Роду.
— Вы действительно, знаете ли, обладаете немалым умением.
— Просто немного спецподготовки, — пожал плечами Род. — Дисциплина у вас, э, довольно, скажем так, достопримечательная.
— На самом-то деле она не так уж плоха, — пожал плечами офицер, — если учесть что каких-нибудь девять лет назад наш Вольмар был тюремной планетой. Здесь почти все те или иные осужденные.
Род стоял, оцепенев от шока, вызванного частично открытием, что все эти солдаты были преступниками, а частично названием планеты. Знал он о ней не так уж и много, но помнил ее по учебникам истории. В конце концов, он ведь был агентом Почтенного Общества для Искоренения Создающихся Корпоративностей, и прежде чем отправить его разыскивать колонизированные землянами планеты, чьи правительства стремились стать тоталитарными, ему немного порассказали обо всех колониях, потерявших контакт с метрополией, пока Земной Сферой правил ПЕСТ. Вольмар был одной из них — одной из самых далеких от Земли. И оставался тюрьмой, пока ПЕСТ не прервал связь и снабжение.
А это означало, что они находились все-таки в своей собственной вселенной, но за пятьсот лет до того как родился любой из них.
Гвен конечно же слушала его мысли. Она стала поближе к нему, сжимая его руку. Его это порадовало, он нуждался в контакте. Внезапно их уютный коттеджик показался далеким-предалеким, и вокруг их душ задул ветер одиночества.
Талер перевернулся, приоткрывая глаз в болезненном прищуре. Офицер посмотрел на него, качая головой и цокая языком.
— Нестерпимо, сержант! Двое безоружных штатских ищут нашей защиты — и что же делают их спасители? Нападают на них!
— Он не был безоружным, лейтенант, — Талер со стоном сел.
— И чем же он вооружен? — Лейтенант взглянул на меч Рода и закатил глаза к небу. — Этой увеличенной зубочисткой? Не смешите меня, любезный! Марш к себе до слушания вашего дела!
Талер побледнел, но сумел сохранить агрессивный вид, когда с трудом поднялся на ноги и повернулся уйти. Проходя мимо Рода, он быстро прожег его ненавидящим взглядом. Род смотрел вслед его удаляющейся спине, решая, что ему будет желательно всегда знать, нет ли поблизости Талера.
Он снова повернулся к лейтенанту, немного расслабляясь. Негодование Талера было именно тем, чего он ожидал от любого сержанта, разговаривающего с зеленым лейтенантом. Но этот лейтенант уже не был до крайности юным, и в его поведении сквозила уверенность в себе, приходящая только с опытом. Было в нем что-то такое, в том как он держался, говорившее, что ему не требовалось полагаться для исполнения своих приказов на воинское звание.
— Приношу свои извинения, сэр и мадам, — он вежливо поклонился Роду и чуть более вежливо Гвен. — Прошу прощения за данную возмутительную выходку. Разрешите заверить вас, что вы желанные гости, невзирая на все, чему вы стали здесь свидетелями.
