И хотя в университетских архивах можно было получить информацию только об умерших людях, Николо чисто случайно удалось узнать, что Алессия, студентка отделения истории искусств, с которой он познакомился на одном из семинаров, была, возможно, плодом подобной тайной страсти. И так как в архивах ничего о ее отце не было, Николо догадался, что тот, скорее всего, еще жив и здоров.
Ничего конкретного ему найти не удалось, но кое-что указывало на то, что некий падре Рикко, служащий в церковном управлении в Перуджи, мог быть отцом Алессии.
Поговаривали, что святой отец в открытую никогда не признавал своего отцовства, но тем не менее всегда поддерживал девочку. Однако никто не мог сказать, откуда у священника средства, чтобы содержать дочь, делать ей роскошные подарки и, прежде всего, оплачивать обучение в дорогой частной школе. Все эти расходы значительно превосходили его церковное жалование.
Работая над курсовой, Николо с удовольствием поговорил бы и с дочерью, и с ее предполагаемым отцом, чтобы дополнить свои исторические изыскания обращением к современности. Но теперь это невозможно. Алессия погибла от руки Кьяры, а без Алессии нельзя выяснить, действительно ли падре Рикко ее отец…
Но оставался главный вопрос: что заставило Кьяру так безжалостно расправиться со своей однокурсницей?
Насколько Николо было известно, девушки едва знали друг друга и совершенно случайно оказались вместе на этом злополучном пикнике. Скорее всего, Кьяра просто воспользовалась случаем. Но что их связывало? Что могло вызвать в Кьяре такую ненависть, что она хладнокровно убила человека?
Поэтому, когда на берегу зашла речь о смерти Алессии, Николо неспроста посоветовал Луке спросить у Кьяры, кто такой падре Рикко. Это был пробный шар, но теперь, обдумав, парень не был уверен, что поступил правильно.
Если Кьяра действительно состояла в какой-то связи с возможным отцом Алессии, то она ни за что бы в этом не призналась. Если же нет, то замечание Николо вообще не имело никакого смысла.
В первом случае его фраза послужила ей своего рода предупреждением, она поняла, что Николо что-то знает… И уж если она так спокойно отправила на тот свет свою сокурсницу, то без колебаний избавится от любого, который покажется ей опасным.
Подойдя к монастырю, молодой человек на всякий случай обошел его, скрываясь за кустами. Ничего необычного он не заметил. Правда, входные двери были закрыты. Он не мог вспомнить, закрывали ли они их перед уходом. А может быть, остальные уже вернулись?
Николо дошел до стоящей в стороне башне, поднялся наверх и вышел на балюстраду. Оттуда он увидел, как современная моторная яхта быстро удалялась от острова.
Теперь у него не было никаких сомнений: кто-то узнал, что они находятся на острове, приплыл сюда, утопил большую лодку и разбил маленькую. То есть устроил все так, чтобы они никогда не вернулись назад.
Вывод был один: они в опасности и должны быть начеку.
* * *
— Что с тобой? — заботливо спросил Маттео Франческу, когда их маленькая группа вышла из зарослей и направилась к монастырю.
Конечно, он заметил, что девушка сникла, после того как они обнаружили якобы человеческие кости рядом с хижиной.
— Ах, — махнула она рукой, — сама не знаю. Для меня все это слишком…
— Может, тебя злит, что Лука всю дорогу болтает с Кьярой? — предположил Маттео.
— Нет! — поспешила возразить Франческа, чем только подтвердила правоту его слов.
— Но это абсолютно ничего не значит! — парень попытался успокоить ее. — Они знают друг друга по университету, вместе готовились к экзаменам. Нет повода для ревности.
— Может, ты и прав. Хотя раньше мне Лука никогда не рассказывал, что хорошо знаком с Кьярой.
— Дорогая, все в порядке? — тот, о ком они говорили, вдруг обернулся.
— Если отвлечься от общей ситуации, то можно и так сказать… — ответила девушка и взяла Луку за руку, заявляя тем самым на него свои права.
И вот уже парочка побрела по тропинке дальше, в то время как Маттео принялся обсуждать с Кьярой странное кострище, обнаруженное ими около хижины.
* * *
Изящная яхта «Рома стар» покачивалась на волнах рядом с берегом. Но с суши ее нельзя было заметить. С маленькой надувной лодки, надежно спрятанной в прибрежных кустах, на берег сошли двое мужчин.
Накануне ночью экипаж яхты получил приказ, несмотря на шторм, срочно покинуть гавань в Казанелле и отправиться к острову. На берегу Маньи люди с яхты обнаружили две лодки. Большую лодку оттащили подальше от берега и потопили, маленькую изрубили в щепки.
Сегодня же перед ними стояла задача разведать ситуацию и выяснить, какая опасность может исходить от туристов. Но при этом нельзя было ни в коем случае позволить себя обнаружить…
Мужчины тихо поднимались на холм, прячась в тени деревьев и кустов. Вскоре они увидели четырех студентов на верхнем поле с коноплей. Судя по всему, молодежь понятия не имела о том, что растет на поле. Люди с яхты услышали, как невысокий стройный парнишка с черными кудрявыми волосами спросил хорошенькую длинноволосую блондинку, не знает ли она, что это за трава, и получил отрицательный ответ…
Тем не менее нельзя было допустить, чтобы кто-то из них живым покинул остров. Слишком велик был риск, что журналисты заинтересуются их «робинзонадой» и сами отправятся на остров, где, конечно, обнаружат странные посадки.
А журналисты не так наивны, как эти юные идиоты… И тогда прощай выгодное дело! Этого нельзя допустить! Что конкретно нужно предпринять, должен решить босс. «Разведчики» же увидели достаточно. Они незаметно сели в надувную лодку и вернулись на яхту.
Вскоре «Рома стар» покинула акваторию острова.
* * *
Николо с трудом отворил тяжелую деревянную дверь, отделявшую вестибюль монастыря от церковного нефа. Он и раньше любил посидеть тут на лавках для прихожан, наслаждаясь покоем. Ценнейшие фрески на потолке и стенах церкви обвалились вместе со штукатуркой и лежали теперь на полу в виде маленьких кучек мусора.
Через давно прохудившуюся крышу капала вода, на улице опять пошел дождь. Большие нахохлившиеся вороны прятались тут от непогоды, сидя на тяжелых деревянных балках, проложенных над алтарем.
Неф сохранился практически полностью, целы были и ряды скамей, и три покрытые искусной резьбой исповедальни из черного дерева, на их окошках еще висели рваные занавески из тяжелого красного бархата.
Николо опустился на колени и стал молиться за упокой души Алессии и о снисхождении к ее убийце.
* * *
— А теперь мне хочется есть! — заявила Франческа, когда они наконец приблизились в монастырю. — Скорее под крышу!
Хотя дождь и был несильным, но молодые люди все-таки промокли до нитки.
— Только есть у нас почти нечего, — заметил Маттео. — Осталось немного печенья и несколько шоколадок. Все остальное было в большой лодке и исчезло вместе с ней.
