— Ей всего два года три месяца и четыре дня… — определил он. — Можешь закрывать.
Белоснежка захлопнула пасть.
— А как вы узнали? — спросил Брыкин.
— Возраст у собак определяется по резцовым зубам. Я ведь свою работу в милиции проводником служебно-розыскной собаки начинал. А потом еще преподавал на курсах служебного собаководства… Так что я про них все знаю, — вновь потрепал Белоснежку по холке Молодцов.
— Тьфу ты, зараза! — Менькин только сейчас сообразил, что он все еще держит в руке муляж, завернутый в носовой платок.
— Ты чего, Кузьмич?
— Да представляешь, Евграфыч, какой-то хулиган подсунул под дверь пакет с резиновой рукой. Хорошо, я этот пакет открыл, а если б ребенок вроде Машки? Так ведь и заикой сделаться можно.
— Зайкой? — переспросила Машенька.
— Заикой, внучка.
— Дай-ка я гляну на эту руку, — сказал Суперопер.
Менькин протянул сверток.
— Гляди.
— Так-так. — Сыщик внимательно рассматривал муляж. — А ты, Кузьмич, надпись-то видел?
— Какую надпись?
— Вот эту.
Участковый посмотрел.
— Мать честна… — сказал он, почесав затылок.
Вслед за участковым на муляж посмотрели Стае, Машенька и даже Белоснежка.
На резиновой ладони острым предметом, скорее всего ножом, были вырезаны слова: «ГОТОВЬСЯ К СМЕРТИ».
— Ох, доберусь я до этого типа, — снова начал кипятиться Менькин. — Он у меня узнает, как хулиганить!
— Знаешь что, Кузьмич, — сказал Молодцов. — Я, пожалуй, займусь этой рукой.
— Так ты ж на Камчатку летишь.
— А я это дело одному пареньку поручу — Чайникову. Он у меня практику проходил. А сейчас выпускные экзамены сдает в школе следователей. Вот и будет у парня после школы первое самостоятельное дело.
— Да какое тут дело, — поморщился Менькин. — Обычное бытовое хулиганство. Брось ты, ей-богу. Я сам разберусь. Зачем молодому следователю мелочевкой заниматься.
— Ничего, ничего, Кузьмич. Пускай с мелочей начинает.
— Ну ладно, пусть потренируется, — согласился участковый. — Когда он придет?
— Да как экзамены сдаст, так сразу и придет. — Суперопер бросил взгляд на часы. — О-о. Мне уже пора на Камчатку лететь.
— А мне в обход идти, — сказал Менькин.
Глава IV ПЕРВОЕ ДЕЛО САШИ ЧАЙНИКОВА
Саша Чайников был интеллигентный молодой человек с большими очками на маленьком курносом носу. Еще он был очень застенчивый, легко краснел и смущался. А происходил Саша из старинного дворянского рода Волконских. Но его мама — Калерия Ивановна Волконская — вышла замуж за Глеба Борисовича Чайникова, и поэтому Саша родился не Волконским, а Чайниковым.
После окончания средней школы Саша решил поступать в Академию культуры, на эстрадное отделение. Он умел подражать голосам разных людей и хотел учиться на пародиста. Но не прошел по конкурсу. А в Высшей следственной школе милиции конкурса не было. И Саша пошел учиться на следователя.
Чайников, разумеется, слышал о знаменитом Григории Молодцове. Да что там слышал — по программе курсанты обязаны были выучить наизусть молодцовские методички: «Как сохранить жизнь в перестрелке» и «Как провести допрос». Лично же с Григорием Евграфовичем Саша познакомился на следственной практике, которую ему посчастливилось проходить под руководством легендарного сыщика.
Вот это была практика так практика!
Чайникову пришлось стрелять, участвовать в погоне, разговаривать женским голосом, чтобы заманить опасного преступника в ловушку, и многое-многое другое… Именно тогда Саша твердо решил посвятить свою жизнь борьбе с преступным миром. Как Григорий Евграфыч Молодцов!
Суперопер стал кумиром для Саши Чайникова.
Полковнику Молодцову тоже пришелся по душе скромный юноша в больших очках, и он обещал взять его в свою Ударную группу по борьбе с бандитизмом.
…Короче, Суперопер позвонил Чайникову.
И между ними состоялся вот такой разговор:
— Привет, Шура.
— Здрасте, Григорий Евграфыч.
— Как сдаешь экзамены?
— На одни пятерки, Григорий Евграфыч.
— Молоток, Шура. Много еще осталось?
— Два предмета. «Обыск» и «Слежка».
— Ну что ж, как только закончишь школу, сразу же займешься одним делом.
— Правда, Григорий Евграфыч?! — обрадовался Саша.
— Правда, Шура, правда.
— Под вашим руководством?!
— Нет, Шура, это будет твое самостоятельное расследование. Я сейчас улетаю в служебную командировку. Генерал Громов тоже поручил мне одно дело.
— Опасное, Григорий Евграфыч?
— Разумеется, Шура. Начальство поручает мне только опасные дела.
— А что за дело?
— Пока секрет.
— Нет, я о своем деле спрашиваю.
— Ах, о своем. Ну, значит, так… — И Молодцов рассказал про резиновую кисть с надписью «Готовься к смерти».
Чайников разочарованно вздохнул. Суперопер этот вздох услышал.
— Чего вздыхаешь, Шура? Не нравится дело?
— Не нравится, Григорий Евграфыч, — откровенно признался Саша. — У вас вон — опасное. А у меня — бытовое хулиганство.
— Успокойся, Шура, твое дело не менее опасно. Я Кузьмичу не стал говорить, а ты знай: резиновую кисть подкинул вовсе не хулиган…
— А кто?
— Тот, кто работает одним пальцем, — значительно произнес Молодцов.
— Каким пальцем?
— Указательным.
Чайников все равно не понимал.
— Указательным?
— Да, Шура. Есть такое простое русское слово — киллер. Слыхал, наверное.
— А-а, — дошло наконец до Чайникова. — Это ж наемный убийца.
— Ты сообразительный парень, Шура. Так вот, резиновая кисть с надписью «Готовься к смерти» — визитная карточка киллера по кличке Ствол.
— А кто это, Григорий Евграфыч?
— Первоклассный убийца, Шура. Ствол никогда не промахивается.
— А зачем он резиновые кисти подкидывает?
— Ствол любит поиграть со своей жертвой. Как кошка с мышкой. Ему неинтересно убивать просто так.
— Ну а кому он в этот раз кисть подкинул? Мальчику?..
— Нет, Шура. Я думаю, что ему заказали убрать Пафнутьева.
— Но ведь Пафнутьев в тюрьме.
Ствол мог этого и не знать. Вычислил адрес, спросил у соседей: живет здесь такой-то? Те подтвердили: да, живет.
