Друзья! гоняться за мечтою, За тенью призраков пустых, За честью — ложной суетою — Есть участь лишь невежд одних! Блистать богатством, орденами, В архивах предков вырывать, Гордиться титлами, чинами, В сатрапских негах утопать — Пускай они одни стремятся, Мня счастье в том свое найти, Пускай вкруг их льстецы толпятся И слух их тщатся обольстить.[8]
— Не помню, как там дальше… но, в общем, настроения были именно такие. Через два года, 12 июня 1812-го, в ночь, войска Наполеона с песнями и прибаутками переправились через Неман. Французы шли, словно на грандиозный праздник, на короткую и победную войну. Просчитались.
Патриотически настроенный свет начал демонстративно отказываться от знаменитых на весь мир французских соусов и вин, предпочитая русскую кухню. Стремительно менялась мода… молодые люди зачастили на балы с оружием, показывая тем самым, что не расположены танцевать и развлекаться в то время, когда над страной нависла беда. Теребенев, забыв про свое призвание скульптора, принялся малевать так называемые народные картинки из окружающей жизни, которые выставлялись в окне магазина, куда поглазеть на новинки неизменно являлись толпы любопытных. Мы, мальчишки, обязательно прибегали к заветной витрине поглазеть: не выставят ли новенькое? И, запомнив до деталей, пытались перерисовать позже по памяти. У кого были мелкие деньги, тут же выкупали копии себе на память.
Наполеон плясал, поощряемый кнутом русского крестьянина, гордая тройка выбрасывала захватчиков из саней, не желающий носить клейма крестьянин, к ужасу французов, отрубал собственную руку.
Картинки можно было приобрести черно-белые и уже раскрашенные. Последние стоили, понятное дело, дороже, так что многие учащиеся тут же нашли для себя заработок, разукрашивая теребеневские картинки.
Учителя и воспитанники Академии должны были отправиться в тыл, но в результате туда поехали только заколоченные ящики с гипсовыми слепками и картинами. Впрочем, и те добрались лишь до реки Свири, где зазимовали, а весной, когда сошел лед, благополучно вернулись обратно.
Денис Васильевич Давыдов, блестящий потомственный офицер, чуть было не пропустил первую войну с Наполеоном, так как его гусарский полк должен был оставаться в резерве. Его брат Евдоким, оставив службу, поступил в кавалергарды и снискал славу под Аустерлицем, где был тяжело ранен (пять сабельных, одна пулевая и одна штыковая раны) и попал в плен. Все европейские газеты писали о русском пленном, навестить которого явился сам Наполеон!
Денис Васильевич же, хоть и не уступал брату в храбрости и желании послужить отечеству, был вынужден бездействовать. Согласно легенде в ноябре 1806 года, ночью, Давыдов пробрался к фельдмаршалу Михаилу Федоровичу Каменскому, назначенному в это время главнокомандующим русской армии, где упрашивал его отправить полк Давыдова на фронт или даже послать туда одного только Дениса Васильевича. Должно быть, запал ночного визитера был настолько велик, что к утру главнокомандующий спятил. Повязав голову бабьим платком и накинув на плечи заячий тулуп, он вышел к войску со словами: «Братцы, спасайтесь, кто как может…».
Позже Денис Васильевич много раз бился с французами, мечтая об одном: встретить Наполеона. Это произошло в Тильзите, во время заключения мира между французским и русским императорами.
По мнению самого Дениса Васильевича, любивший его Багратион специально сказался больным, приказав Давыдову быть вместо него.
Отец видел Давыдова, когда тот приезжал в Академию. С первой войны привез орден Святого Владимира IV степени, бурку от Багратиона и трофейную лошадь. А также был награжден орденами и золотой саблей. Давыдов был подлинным красавцем, эдаким любимцем Марса, но отцу он запомнился своей веселостью и неподдельной простотой. Например, когда его спросили, каким предстал перед ним Наполеон в их встречу в Тильзите, Денис Васильевич ответил: «Маленьким». И не без гордости добавил: «Гораздо ниже меня». И еще, по его словам, в ту памятную встречу, они сразились глазами. То есть таращились друг на друга, пока Наполеон первым не отвел взгляда.
Кипренский дивно изобразил лейб-гусарского полковника Давыдова, впрочем, ему всегда удавались портреты сильных личностей.
