— Ты так говоришь, будто мы опаздываем на поезд, Кларк!
— Меня это злит, ничего больше. Ты бросаешь взгляд нааккуратненький маленький городок с неординарным названием и говоришь, что оннапоминает тебе все пятницы, которые выпадают на тринадцатое число, чернуюкошку и еще черт знает что. И эта дорога, — он указал на противоположнуюсторону долины, — идет на юг. Вполне возможно, что до Токети Фоллз мы доберемсяпо ней за полчаса.
— То же самое ты говорил и в Окридже, перед тем, как мыотправились открывать новый путь.
Он задержал на ней взгляд, рот уменьшился до предела, потомсхватился за ручку переключения скоростей.
— Хрен с ним, — рявкнул он. — Мы возвращаемся, Но если попути нам попадется автомобиль, Мэри, мы будем пятиться до самых Рок-н-ролльныхНебес. Так что…
Она накрыла его руку своей, второй раз за день, до того, какон включил заднюю передачу.
— Едем дальше. Возможно, ты прав, а я веду себя глупо, —наверное, я не боец, подумала Мэри. Так или иначе, я слишком устала, чтобы ещеи ссориться.
Она убрала руку, но он смотрел на жену, не трогая«Принцессу» с места.
— Если ты этого хочешь.
Нелепо, правда? Просто победить Кларку недостаточно. Емухотелось консенсуса. Она уже много раз соглашалась с ним, хотя бы на словах,потому что в душе оставалась при своем мнении, но на этот раз вдруг поняла, чтоне может доставить ему такого удовольствия.
— Нет, я этого не хочу. Если бы ты слушал меня, вместо того,чтобы навязывать мне свое мнение, ты бы это знал. Возможно, ты прав, возможно,я веду себя глупо, твое предложение более логично, я не могу этого не признать,и я готова последовать за тобой, но это не меняет того, что чувствую. Так чтоты уж меня извини, но я не собираюсь надевать мини-юбку группы поддержки иподбадривать тебя криками: «Вперед, Кларк, вперед!»
— Господи! — на лице его отразилась неуверенность, отчего онпомолодел лет на десять. — Такое у тебя, значит настроение, сладенькая?
— Такое, — ответила она, надеясь, что он не видит, какдействует на нее такой сомнительный комплимент. Все-таки ей тридцать два, а ему— сорок один. Она уже старовата для того, чтобы быть чьей-то сладенькой, аКларку вроде бы уже поздно заводить себе сладенькую.
Неуверенность улетучилась, она вновь увидела прежнегоКларка, того самого, с которым собиралась провести вторую половину своей жизни.
— А ты бы неплохо смотрелась в мини-юбке группы поддержки, —и он измерил взглядом длину ее бедра. — Очень даже неплохо.
— Дурак ты, Кларк, — ответила она, чувствуя, что улыбается,помимо своей воли.
— Совершенно верно, мэм, — и он включил первую передачу.
Окраины практически не было, если не считать несколькихнебольших полей. Они выехали из леса, миновали два-три поля и уже катили мимомаленьких домиков.
Городок был тихий, но не безлюдный. Несколько автомобилейлениво курсировали по четырем или пяти пересекающимся улицам, которыесоставляли центральную часть города, по тротуарам шагали пешеходы. Кларквскинул руку, приветствуя толстопузого, голого по пояс мужчину, который, сбанкой пива в руке, поливал лужайку перед домом. Мужчина, с грязными волосами доплеч, проводил их взглядом, но не помахал в ответ.
Главная улица также напоминала улицы Нормана Рокуэлла, иМэри и Кларку казалось, что им уже приходилось бывать в этом городке. Вдольулиц, естественно, росли тенистые дубы. Даже не проехав мимо единственного вгороде места, где можно было промочить горло, они знали, что называться онобудет «Капля росы», а над баром будут висеть подсвеченные часы с бадвейзерскимилошадками-тяжеловозами. У парикмахерской «Острие бритвы» медленно вращалсякрасно-бело-синий столб. Над дверью местной аптеки, «Поющего фармацевта»,раскачивались пестик и ступка. В витрине зоомагазин «Белый кролик» виселообъявление: «У НАС ЕСТЬ СИАМСКИЕ КОТЯТА». Все словно сошло с картины. Но болеевсего отвечала идеалу городская площадь, расположенная, само собой, в центрегорода. Над эстрадой висел большой транспарант. Слова на нем Мэри прочла задобрую сотню ярдов: «СЕГОДНЯ КОНЦЕРТ».
И внезапно Мэри поняла, откуда она знает этот город: многораз видела его по телевизору, поздней ночь. Какой там Рэй Брэдбери с его адскимМарсом или кукольный домик из «Ганса и Гретель». Куда больше это местонапоминало Странный маленький городок, куда люди то и дело забредали вразличных сериях «Сумеречной зоны».[6]
«Она наклонилось к мужу и тихим, зловещим голосомпрошептала: „Мы путешествием не в пространстве и времени, Кларк. Путь наш лежитсквозь глубины подсознания. Смотри!“ — и она выбросила вперед руку. Ни на когоне указывала, но женщина, стоявшая у городского „Уэстерн авто“ недоверчивоглянула на нее.
— Смотреть куда? — переспросил Кларк. В его голосе вновьслышалось раздражение, и она догадалась, что на этот раз он злится, потомузнает, о чем она говорит.
— Впереди указатель! Мы въезжаем…
— Прекрати, Мэри, — и он резко свернул на автостоянку.
— Кларк! — она чуть не кричала. — Что ты делаешь?
Сквозь ветровое стекло он указал на вывеску заведения:ресторан „Рок-н-буги“.
— Пить хочется. Зайду туда и куплю большой стакан „пепси“.Тебе идти не обязательно. Оставайся здесь. Если хочешь, запри двери, — он ужеоткрыл дверцу, но, прежде чем поставил ноги на землю, она схватила его заплечо.
— Кларк, пожалуйста, не надо.
Он посмотрел на нее, и она сразу поняла, что не следовало ейязвить насчет „Сумеречной зоны“. Не по тому, что она ошибалась. Потому что былаправа. Он вновь пытался показать себя мужчиной. И не жажда заставила егоостановить „мерседес“. В ресторан он шел, потому что этот маленький городишкопугал и его. Может, чуть-чуть, может, очень даже сильно, она этого не сказатьне могла, но точно знала, что он отсюда не уедет, пока не докажет себе, чтоничего не боялся, ну абсолютно ничего не боялся.
— Я только на минуту. Хочешь имбирного лимонада или чего-тоеще?
Она отстегнула ремень безопасности.
— Чего я не хочу, так это оставаться одной.
Взгляд его говорил: я знал, что ты составишь мне компанию, ией захотелось вырвать у него остатки волос.
— Мне также хочется дать тебе хорошего пинка за то, что тывтянул нас в такую авантюру, — она с удовлетворением отметила, что на его лицеотразились удивление и обида. Открыла дверцу. — Пошли. Помочишься на ближайшийгидрант, а потом мы уедем отсюда.
