Мужчина, к которому подошёл Лито, уже вернулся к своему столику. Лито стоял в полупрозрачной кабинке один и что-то быстро говорил в маленькую коробочку, похожую на рацию. Он заметил взгляд Сеньки и улыбнулся, прикрыв коробочку рукой, но нс успел отвести глаза, и мальчишки увидели, какие они внимательные и жёсткие.
— Что там ещё стряслось? — прошептал Сенька.
— Тише, — одёрнул его Лука. — Он идёт. Будь готов…
— К чему? — чуть было не спросил Сенька, но не успел.
— Ну что, наелись? — с той же неестественной улыбкой спросил Лито, — Нам пора идти.
— Что-нибудь случилось? — осторожно поинтересовался Лука, поднимаясь.
— С чего ты взял? Просто уже поздно, — объяснил Лито и помог встать Сеньке. Тот удивился, чего это вдруг за ним ухаживают, как за девчонкой, и отодвинулся, но тут же почувствовал, как Лито крепко ухватил его за локоть.
— Не привлекайте к себе внимания, — тихо посоветовал он. — Предупреждаю, что мне разрешено применять оружие, — и подхватил другой рукой Луку.
Сенька вытаращил глаза.
— Да что мы сделали? — возмутился он. — Отпусти, больно!
— Сам виноват, — сквозь зубы бросил Лито, буквально волоча мальчиков за собой. — Кто вам велел притащить эту дрянь, сахар, на Лигенос?
Сенька хотел возмутиться, но Лито дёрнул его, заставляя молчать, и подтолкнул к двери.
Что тут поделать, у Сеньки никогда не получалось быть аккуратным. И в то мгновение, как Лито направил их к дверям, развязавшийся шнурок коварно попался Сеньке под ноги, и мальчик полетел вперёд головой, с разгону врезавшись в мягкий живот входящей в ресторан солидной дамы. От неожиданности та охнула и села на пол. Лито с досадой выругался, бросил мальчишек и кинулся её поднимать.
Сенька и Лука быстро переглянулись и схватились за руки.
Глава 11
— Где мы? — спросил Сенька, оглядываясь. Во второй раз за этот длинный день он пришёл в себя на траве. Но теперь Лука был рядом. Он. сидел и задумчиво покусывал травинку. Сенька снова удивился тому, что, хотя был уже поздний вечер, темнота не наступала. Что это за мир такой, где никогда не бывает ночи?
— Как ты это делаешь? — спросил Сенька, с уважением и некоторой опаской поглядывая на Луку.
— Обычное перемещение, — небрежно ответил тот и вдруг вздохнул так тяжело, что готовый съязвить Сенька сдержал рвущиеся с языка обидные слова.
— Он что, правда, арестовал нас за сахар? — вместо этого спросил Сенька.
— Похоже, здесь не случайно его нет, — сказал Лука. — Он моментально вызывает привыкание… ты видел, что творилось с Лито, когда он положил кусочек в рот?
Сенька захлопал глазами:
— Разве… Да брось прикалываться, — недоверчиво сказал мальчик. — Это же обычный сахар! Его даже малыши едят — и ничего!
— Ага, и что, ни разу не видел, какие скандалы закатывают эти твои малыши, выклянчивая у мамы шоколадку?
— Чего они мои-то? — буркнул Сенька.
— В наших мирах сахар — просто лакомство, от которого трудно отказаться. А здесь от него отказаться невозможно.
Лука хмурился, и Сенька спросил растерянно:
— Если ты это знал, чего же молчал? Я бы ещё в номере спустил его в раковину!
— Откуда бы я знал, — угрюмо ответил Лука.
— Что мы теперь будем делать? — осторожно спросил мальчик, негласно признавая за Лукой старшинство.
Тот поднялся:
— Надо идти, — он посмотрел в тёмно-синее, по краям отливающее в зелень небо. — Скоро ночь.
— Мы не вернёмся в город? — спросил Сенька, и Лука снова тяжело вздохнул.
— Теперь нам туда нельзя, — мрачно сказал он. — Мы с тобой — государственные преступники. Лито уже вернулся в гостиницу и арестовал твой рафинад, — Лука криво усмехнулся.
— Надо же, и всё — из-за дурацкого сахара? — взвился Сенька. — Надо вернуться, и рассказать им всё! Они сами пропустили меня с коробкой! Надо было смотреть хорошо, что можно и что нельзя!
Лука утешающе хлопнул приятеля по плечу:
— Успокойся, ты не виноват, — сказал он. — Но нам этого уже не доказать.
— Что же теперь делать? — помрачнел Сенька.
— Я не смогу переместить тебя обратно, — признался мальчик. — Нам придётся подождать моего отца.
Сенька хмыкнул. Конечно, Лука классный. Он умеет делать то, что Сеньке и не снилось. Но… Сеньку не оставляло ощущение понарошечности, ненастоящести происходящего. Словно они играли в какую-то незнакомую игру, о правилах которой можно было только догадываться. Но, в отличие от обычной игры, где всегда можно остановиться, выйти или начать заново, в этой неведомой игре всё было всерьёз. И жизнь была одна, и никаких бонусов не предвиделось.
— Надо идти, — повторил Лука. — Если сейчас выйдем к жилью, нас ещё пустят на ночлег. Позже можно и не пытаться.
— Где мы вообще? Ты хоть знаешь, куда идти? — спросил Сенька.
— Примерно, — ответил Лука и смутился. — Я ж говорил, у меня маловато сил для двойного перемещения.
Чудак, он ещё и смущался! Если бы Сенька умел перемещаться!
Лука тем временем огляделся.
— Я думаю, идти надо туда, — махнул он рукой в направлении перевала.
— Почему? — спросил мальчик.
— Там вода, — коротко ответил Лука.
Прислушавшись, Сенька и сам уловил глухой мощный гул.
— Неслабая речка, наверное, — сказал он и потёр руками зябнущие плечи. Здесь было свежо и… неуютно.
Трава была высокой и доходила мальчишкам до плеч. Они сразу вымокли, поднимаясь по пологому склону горы.
— Интересно, змеи тут есть? — спросил Сенька.
Лука странно посмотрел на него.
— Чего ты? — удивился Сенька. — Вот у нас на Синюхе гадюк жуткое количество!
— Змей здесь нет, — сказал Лука, и Сеньке почему-то расхотелось болтать.
Он шёл за Лукой, ступая след в след, подозрительно глядя по сторонам, и думал о том, что дома, наверное, давно переполох. Мать плачет, а отец грозит всыпать Сеньке ремня, как только сын появится. Да и баба Маша, оставшаяся без своего сахара, небось, жалуется подружкам, сидя на скамейке у своего дома. И вдруг эти вредные бабки, всегда сокрушавшиеся над одинокой жизнью бабы Маши, и усталый отец с ремнём, и даже математичка, Лидия Петровна, не баловавшая нерадивого ученика хорошими оценками, показались Сеньке такими родными, что, будь он один, пожалуй, пустил бы слезу. Но рядом был Лука, он не жаловался, шёл вперёд, раздвигая для Сеньки траву, и мальчику стало стыдно за минутную слабость. Что бы там ни ждало их впереди — Сенька не собирался становиться обузой.
