У «Уха Ван Гога» должен был быть через четыре дня концерт в «Арт-клинике». Я пришел и сказал, что все, у нас другая группа, по-другому называется и все вообще по-другому. Так появилась группа «Ленинград». Я обрисовал концепцию группы Артему и сказал, что через пару лет это будет номер один в России. Он офигел. А мы сидели голодные, оборванные, пьяные, и никаких шансов вообще не было. Мы были на такой стадии жизни, когда вообще ничего не понимали.
Дмитрий «Демыч» Беляев
Всегда было очень интересно, как он чувствовал гитару. Еще до того, как появились всякие стишки и песенки. Берет гитару, начинает извлекать из нее звуки, и возникает ощущение, что они сами собой откуда-то идут. Еще не было ни «Уха Ван Гога», ни «Ленинграда», а уже было ясно, кто перед тобой. К тому же острота ума и слога — это было всегда ему присуще. И жлобом он никогда не был.
Александр «Пузо» Попов
«Ленинград», в общем-то, создал я. Потому что когда гитар нет, откуда возьмется группа? А я в свое время купил пару гитар, а еще одну снял со стены, папашину. На ней «Пулю» и писали. Мой папа вообще-то не очень обрадовался перспективе, что на его гитаре будет кто-то играть. Но когда мы зашли ко мне с Вдовиным и Шнуровым, он показал пальцем на Серегу и сказал — этот пусть играет.
Сергей Шнуров
Это все Пузо. Если б он не нашел той репетиционной точки, я был бы бандосом и скорее всего умер бы в те же годы.
Андрей «Андромедыч» Антоненко
Насколько я понимаю, это была единственная антитеза всей культурной ситуации. Играть простую псевдоблатную лирику, которая при этом идеально отражает современную ситуацию. Тогда же никто так не делал. Все играли какую-нибудь новую волну.
Серега серьезно работал над этим. У него был список возможных названий: «СССР», «Север», «Ленинград» — до фига всего. Я думаю, что именно под влиянием Северного он окончательно решил вопрос стилистики.
Алексей «Микшер» Калинин
Серега огромное количество музыки всегда слушал, он жил тогда на Васильевском острове, у него вся квартира была завалена компактами. Я знаю точно, что Серега занимается неким маркетингом в этой области. Его песни очень часто являются ответами на чью-то недоделанную песню. У него всегда шла полемика между тем или иным коллективом — он говорит о тех же вещах, но по-другому.
Дмитрий «Демыч» Беляев
«Ухо Ван Гога» появилась в то время, когда нам стала открываться какая-то неизвестная доселе литература, и музыка, и художники, и всякий авангард. Все в то время старались экспериментировать. В определенный момент на всю эту гипертрофированную возвышенность и нарочитую искусственность началась аллергия. «Ленинград» был реакцией на эксперименты середины девяностых, возвращением к простоте.
Игорь Вдовин
Все это было, конечно, полнейшим безумием, и я не очень понимаю, как произошел переход от него на уровень «Ленинграда». Как-то позвонил Серега и сказал, что придумал песню. Я к нему пришел, мы сидели на кухне. У него было две гитары. Я не помню, какая была первая песня — то ли про Лелю и про партбилет, то ли «Стою я как-то на проспекте Невском». Какая-то из двух. А мы в то время очень любили Северного, Тома Уэйтса.
И стало понятно, что можно неплохо покуражиться. Подтянули Антоненко с его аккордеоном. Я позвал ребят из Мусоргского, Рома стал играть на саксофоне. Мы долго не могли найти барабанщика. Первый концерт, кажется, был в «Арт-клинике», было такое место у Миллера. В то время распевать подобные песни были не то что немодно, это был признак отчаянного лоховства.
Александр «Пузо» Попов
Я учился в ЛИСИ на архитектурном факультете, у меня был однокурсник по имени Андрей Фокеев. Он любил Deep Purple, Led Zeppelin и был волосатый. Он перед институтом учился в школе с Серегой. А я до института дружил с Игорем Вдовиным. В какой-то момент мы сошлись вчетвером на Измайловском проспекте в какой-то путяге. Там была какая-то репетиционная точка, по-моему, там Серега что-то играл. Так и познакомился Вдовин со Шнуровым. Потом Фокеев как-то отделился. Я пытался играть на гитаре какие-то блатные мотивы, а Серега со Вдовиным начали что-то вместе музицировать. У нас был еще приятель Артем Алексеев, который сейчас в Дании живет. В результате образовалась группа по имени «Ухо Ван Гога», где Артем писал тексты про авиаконструктора вашей души. Появился Андромедыч, который учился вместе с Игорем в Мусоре.
Потом Вдовин откуда-то добыл синтезатор по имени Ensonic TC-12. Музицирование было несколько ебанутое. Но через какое-то время Серега вдруг сочинил штук пять совершенно иных песен, всякие «Лели», «Айседоры», и мы начали их репетировать. Репетировали в куче разных мест, на Пушкинской, где-то в подвале группы по имени «Наташа», почему-то мы у них на точке репетировали. Я в тот момент жил с девушкой по имени Александра, жил на Черной речке, в двухэтажном домике, и у меня был собственный подвал, я снимал это дело, ну и я купил пару пультов микшерских, школьные приятели помогли мне их спаять. Купил три гитары — а я тогда рисовал вывески, как и все архитекторы, чтобы каких-то денег заработать. Ну мы и писали. Эти пленки в принципе есть, если поискать, на бобинах. Помню, была песня «мыться-купаться и в жопу ебаться». Пели и Серега, и Вдовин. Потом мы какое-то время репетировали на «Техноложке», я там договорился в конторе с какими-то местными сторожами. На самом деле мы не столько репетировали, сколько играли в бильярд.
13 января 1997 года случился первый концерт под маркой «Ленинград». Собственно, это день рождения группы. Игорь на гитаре, Андромедыч в каких-то лосинах на аккордеоне, Серега на басу, я играл на гитаре и местами ручки крутил на пульте. Первый концерт был в клубе «Арт-клиника», причем вместе с «Ленинградом» был Трахтенберг, который тогда только начинал, пел какие-то частушки. Потом я уехал учиться на полгода в Италию.
Приезжаю обратно, а «Ленинград» уже пиздец какая крутая группа. Собирает аж целый клуб по имени «Грибоедов»!
Сергей Шнуров
«Грибоедов» — это первый нано-рок-клуб. Еще Путина не было, а «нано» уже присутствовало. Реальное точечное место, где кипела по-настоящему творческая жизнь, внутренняя, подпольная. Там происходили удивительные вещи. Печатался журнал «Памперс». Не было этой темы, как сейчас у нас, в смысле «пойдем-побухаем». В «Грибоедове» можно было даже трезвым находиться. Это была победа клубного движения над алкоголизмом и рок-н-роллом.
Паша Павлик
Светку, шнуровскую жену, я знал очень давно — мы познакомились на почве группы «Пепси», которой она тогда занималась. Потом она с ними рассталась — сказала мне, что появились отличные новые мальчики, самая модная группа на свете. Я их услышал первый раз в Питере в «Молоке», ну и втянулся. Шнурова на концертах тогда вообще не было видно — я по крайней мере его среди музыкантов не различал. А узнал я его через рассказики. Они мне опять-таки через Светку попали — был такой в Питере журнал «Памперс», он туда писал всякие статейки, и я его больше понял через литературную деятельность.
