Вы узнаете это растение где угодно после того, как несколько раз посмотрите на него в ботаническом саду и в учебниках по ботанике. Оно представляет собой маленькую желтую лилию на длинном тонком стебле с овальными листьями в серую крапинку. Но это еще не все. У них очень вкусные луковицы. Я туго набил ими карманы, перед тем как подняться после падения. «У меня будет салат на обед», — подумал я, когда поднимался по крутым склонам ущелья. Я заметил, что поздно, но все еще цветет клинтония на холодных опушках лесов.
Ее можно есть сырой, если вы так же голодны, как и я. На вкус как лимская фасоль. Я поел клинтонии и продолжил поиски пиши, чувствуя себя все лучше и лучше, до тех пор, пока не вернулся на луг, где цвели одуванчики. Забавно, что я не заметил их раньше. Их побеги вкусны, как и корни — несколько сильный молочный вкус, но к нему можно привыкнуть.
Ворон беззвучно влетел в осиновую рощу. Мои скудные знания о воронах, исходя из наблюдений за ними в Центральном парке, заключаются в том, что им всегда есть что сказать. Но эта птица была молчалива. Она старалась не произвести ни звука. Птицы — вкусная еда.
Ворон — определенно не самая лучшая, но я тогда этого не знал. Поэтому отправился посмотреть, куда он полетел. У меня был смутный план того, как его поймать. Именно на это я и тратил время все эти дни, а оно было так важно. Однако это рискованное предприятие так и не стало реальностью, поэтому мне не пришлось ловить птицу.
Я вошел в лес, осмотрелся, не увидел ворона, но заметил гнездо на одной из елей. Я полез на дерево. С него слетел ворон. Что заставило меня лезть дальше, видя, что добыча улетела, я не знаю, но в тот день на обед у меня был дикий салат и яйца ворона. За обедом я также решил, как поступить с деревом.
После некоторых усилий я развел костер. Затем я сшил из капустного листа и травинок чашку. Я читал, что в листе можно вскипятить воду. С тех пор очень хотел проверить это на практике. Кажется невозможным, но это действительно так. Я сварил в листе яйца. Благодаря воде он остается влажным, и, хотя верхние края сохнут и подгорают до уровня воды, этого достаточно. Мне было приятно видеть, что все на самом деле правда.
А потом случилось вот что. Естественно, на приготовление еды ушло много времени. Я ненамного продвинулся со строительством жилища, поэтому тушил и затаптывал костер, когда вдруг задержал ногу в воздухе.
Огонь! Индейцы изготавливали каноэ с помощью огня. Они выжигали их. Это было самым легким и при этом быстрым способом. Я же могу попробовать развести огонь в дереве. Если буду очень аккуратен, то, возможно, у меня все получится. Я забежал в тсуговый лес с горящей палкой и развел огонь в дереве.
Подумав о том, что мне стоит иметь под рукой емкость с водой на случай, если все пойдет не так, я отчаянно оглянулся по сторонам. Вода была за лугом в ущелье. Так не пойдет. Я начал думать, что вся эта затея с домом в дереве была не лучшей идеей. У меня на самом деле не было воды для приготовления пищи и питья. Я грустно взглянул на великолепную тсугу и собирался потушить огонь, когда вспомнил вот что. Должно быть, я прочитал это в какой-нибудь книге: «Тсуги растут рядом с горными источниками и ручьями».
Я круто развернулся. Вокруг меня везде были валуны. Но я заметил, что воздух был кое-где влажным, и помчался между камней, вглядываясь, вынюхивая, выискивая, заглядывая в ущелья и долины. Воды нигде не было. Я ходил кругами, пока чуть не упал в нее. Два подводных камня, мокрые, украшенные цветами, папоротниками, мхами, травами — всем, что любит воду, охраняли источник размером с ванну.
— Какая прелесть, — сказал я, хлопнулся на живот, опустил лицо в воду и открыл глаза. Вода была прозрачной, как стекло, со множеством маленьких водоплавающих насекомых. Они торопились отплыть от меня. Жуки как пули летали над поверхностью или несли серебряный пузырек воздуха на дно. Ха, а потом я увидел рака.
Я вскочил, перевернул несколько камней и нашел много раков. Сначала я сомневался в том, брать ли мне их, потому что они могут больно ущипнуть. Но подумав о том, как больно быть голодным, приступил к делу. Меня немного пощипали, но при этом у меня был ужин. В первый раз я что-то предусмотрел! Любая задумка, которая появлялась у меня в те первые дни, была так удивительна и казалась таким успехом, что я был в восторге от исполнения даже самой ничтожной. Я завернул раков в листья, запихнул их в карманы и вернулся к горящему дереву.
«Емкость с водой», — подумал я. Емкость с водой? Где же мне ее найти?
Воду я нашел, но как мне донести ее до дерева? Вот насколько урбанизирован я был в те дни. Прежде емкость можно было найти на кухне.
— Что ж, грязь так же хороша, как и вода, — говорил я, мчась к своему дереву. — Я могу погасить пламя грязью.
Следующие дни прошли за работой, выжиганием, вырезанием, собиранием еды, каждый день я делал зарубку на осиновой жерди, воткнутой в землю, которую я использовал в качестве календаря.
Я встречаю себе подобного и с трудом от него отделываюсь
В июне мой дом был готов. Я мог стоять и лежать в нем, и еще оставалось место для пня, на котором можно было сидеть. Теплыми вечерами я лежал на животе, смотрел на дверь, слушал лягушек и сов и надеялся, что пойдет дождь, а я смогу залезть в дерево и не промокнуть. Пару раз во время майских ливней я порядочно промок, а теперь, когда мой дом был готов, я ждал возможности сидя в тсуге наблюдать, как мокнет все, кроме меня. Долго мне не предоставлялось такого шанса. Дождя не было.
Однажды утром на краю луга я срезал ветки ясеня около полуметра длиной. Они были заготовкой для моей кровати, над которой я планировал работать каждый вечер после ужина.
На небе светило солнце, с едой проблем не было, поэтому после ужина у меня оставалось несколько часов свободного времени. Я ел лягушачью икру, черепах, и иногда, когда везло, мне попадался кролик. Я расставил сети и ловушки. Более того, у меня был приличный запас корней рогоза, которые я выкопал на болоте. Если вы когда-либо ели рогоз, удостоверьтесь, что хорошо его приготовили, в противном случае будет трудно жевать волокна, поэтому они будут вовсе не питательными. Рогоз на вкус похож на картофель. Я питался им несколько недель, и мне нравилось.
Что ж, как бы то ни было, летним утром я собирал материал для кровати, пел, срезал ветки и играл с енотом, с которым познакомился в лесу. Он только что забрался в дупло дерева и уснул, когда я пришел на луг. Время от времени я постукивал по дереву топором. Он высовывал свою заспанную мордочку, ворчал на меня, закрывал глаза и скрывался из виду.
В третий раз, когда я сделал это, понял, что в лесу что-то происходит. Вместо того чтобы закрыть глаза, он навострил уши, выражение его мордочки стало резким и напряженным. Он пристально смотрел на что-то у подножия горы. Я всмотрелся в даль. Но ничего не увидел.
Я присел и вернулся к работе. Енот пропал из виду.
