— Вот. Глядите, — узнали мы хриплый голос террориста с автоматом.
Дверь распахнулась. В нее вошел какой-то мужик. Больше мы ничего разглядеть не успели. Тимка мигом обрушил ему на голову свое ведро. Мужик жалобно вскрикнул и исчез в густом столбе пыли.
Тимка мигом обрушил ему на голову свое ведро. Мужик жалобно вскрикнул и исчез в густом столбе пыли.
Мы тоже не растерялись и метнули свои бомбочки. Не дожидаясь, пока рассеется пыльная завеса, мы ринулись на прорыв. Вслед нам раздавались проклятья, громкие чихи, и наконец послышался истошный вопль:
— Держите! Держите их!
Мы с космической скоростью взлетели по крутой лестнице и, отворив первую дверь, устремились к той, которая вела на улицу. Увы! Путь к свободе был отрезан. Только тут мы вспомнили, что мужик с автоматом категорически приказал запереть выход.
Мы чувствовали себя, как в мышеловке. За дверью на улице грянул оркестр. А по лестнице уже с топотом поднимались наши преследователи. Мы в полном ужасе сгрудились у двери и со страхом взирали на верхнюю площадку лестницы.
Первым поднялся мужик с автоматом. Лицо у него было совершенно белым от нашего то ли цемента, то ли гексогена. И на этом белом как простыня лице чернели два поблескивающих глаза. Ниже глаз обозначился еще один черный круг, из которого раздалось:
— Ну вы, блин, ребята, даете. Совсем с катушек слетели.
Тут подоспел еще один террорист, с ног до головы припорошенный густым белым порошком. Мужик с автоматом повернулся к нему и, указывая на нас, спросил:
— Так это ваши или не ваши?
Тот уставился на нас, словно баран на новые ворота. Затем несколько раз шумно чихнул и задал нам крайне странный для террориста вопрос:
— Вы где учитесь?
Я, честно сказать, прибалдел. Какая им разница, где мы учимся? Друзья мои тоже в полном недоумении молчали.
— Языки со страха сожрали? Вас спрашивают, где учитесь?
— A-а, это… тута, — неожиданно пискнул Будка.
— В каком классе? — задал еще более глупый вопрос мужик.
— В восьмом, — нестройным хором отозвались мы.
— В каком восьмом? — устало простонал все тот же мужик.
— Восьмой класс «Б» этой самой школы, — чуть более стройным хором ответили мы.
— Как зовут вашего классного руководителя? — На мой взгляд, более идиотского вопроса в данной ситуации просто невозможно было придумать. Однако скрывать имени своей классной у нас никаких оснований не было. Хочется этому террористу знать, пусть подавится.
Кроме того, у меня возникло серьезное подозрение, что именно ему досталось ведром по голове. Во всяком случае, это объясняло его дурацкие вопросы.
— Имя классного руководителя? — угрожающе повторил осчастливленный нашим ведром мужик.
— Мария Владимировна Предводителева, — слабым голосом сообщила Агата.
— Ясно, — устало выдохнул любитель глупых вопросов. — Выходит, действительно наши. Я могу их забрать? — перевел он взгляд на мужика с автоматом.
Тут Зойка, которая до этого лишь тихо и жалобно всхлипывала, внезапно забилась в истерике и оглушительно заверещала:
— Никакие мы не ваши! Никуда с вами не пойдем! Хотите стрелять, стреляйте на месте!
— Девочка, да ты что? Ты что? — схватил ее за руку мужик с автоматом.
Того, что случилось в следующее мгновение, я от Зойки не ожидал. Резко выбросив вперед ногу, она врезала автоматчику по колену, а затем вцепилась ему зубами в руку.
Подвал прорезал истошный рев террориста:
— Отпусти меня, чертова кукла!
Но Адаскина, по-моему, на время превратилась в бульдога, и зубы ее мертвой хваткой держали руку автоматчика.
— Пре-кра-тить! — гаркнул второй мужик.
Зойка, наконец, отпустила руку автоматчика.
— Как вам не стыдно! — продолжал разоряться второй мужик. — У нас такой праздник! Открытие школы! День знаний! А вы чего тут устроили!
Зойка разразилась истерическим хохотом:
— Это не мы! Это вы устроили! Новую школу хотели взорвать вместе с мэром!
— Девочка, что ты такое несешь! — всплеснул руками любитель вопросов и ответов.
От резкого движения в воздух поднялась пыль.
Оба мужика снова начали бурно чихать. И два других, которые стояли на лестнице, тоже.
— Ничего мы не несем, — с обличительным видом сообщил Будка. — Думаете, мы дураки? У вас там внизу мешки с гексогеном. И взрыватель в трансформаторах спрятан.
— Где гексоген? — взвыл как ужаленный автоматчик. — Ежели чего конкретное знаешь, говори!
— Вы сами знаете! — продолжал обличать преступную группу Митька. — Гексоген в кладовке. В мешках. А взрыватель в трансформаторах. Мы засекли, как вы его туда устанавливали.
На улице вновь оглушительно грянул оркестр.
— Да вы чего? — обалдело потряс запорошенной головой автоматчик. — Мы не устанавливали, а, наоборот, проверяли, чтобы не было.
Внезапно в голове у меня что-то щелкнуло, и я, кажется, начал врубаться в ситуацию.
— Так вы, значит, не террористы? — обратился к автоматчику я.
Тот вдруг звонко расхохотался. И, ткнув указательным пальцем в грудь второго, сквозь смех проговорил:
— Ну, ребятки у вас! Не соскучишься! Это мы-то террористы?
И он снова зашелся от хохота.
Мы смотрели на них, разинув рты.
— Между прочим, ничего смешного, — проворчал второй мужик. — По вашей вине могла произойти трагедия.
— Это по их вине она могла произойти, — все еще хохоча, указал на нас мужик с автоматом. — Как они вас ведром-то, а? Террористы, гы-ы-ы…
И он скорчился от нового приступа смеха.
Тут я окончательно понял, что перед нами, наверное, все-таки не террористы. И друзья мои, кажется, тоже поняли.
— А вы вообще кто? — уставилась своими огромными глазами на осчастливленного ведром мужика Агата.
— Вообще я ваш новый завуч, — весьма свирепо откликнулся тот.
— Гы-ы-ы, — продолжал надрываться мужик с автоматом.
— Хи-хи-хи, — вторили ему двое, стоявшие на лестнице.
И только тот, кто назвал себя новым завучем, угрюмо молчал. Что касается нас пятерых, мы пребывали в состоянии «немой сцены» и могли лишь таращиться друг на друга и на нового завуча. Я наконец смог как следует разглядеть его. Маленький, кругленький, по бокам башки — редкие волосы, а посредине — огромная лысина, щедро припудренная пылью из нашего ведра.
