Парень смеется, но соглашается пройтись.
— Ладно, только потом ты тоже. Обещаешь? Девушка кивает, и Анхель начинает вышагивать вдоль скамейки, как по подиуму.
У него неплохо это получается. Паула кладет ногу на ногу и внимательно наблюдает за ним.
— Сними пиджак, — командует она.
Анхель снимает пиджак, бросает его через плечо и продолжает дефиле. Он прогуливается туда и сюда, его освещает свет фонаря.
Паула не сводит с него глаз. Наконец молодой человек останавливается перед ней в ожидании вердикта.
— Ну… У тебя на самом деле широкие плечи, и ростом ты, пожалуй, метр восемьдесят три, как и говорил, и про вес, похоже, не наврал. Но вот про одно ты точно не сказал.
— И про что же? — с любопытством спрашивает парень.
— У тебя не просто «нормальная», а красивая попка! Мне нравится.
Анхель покатывается со смеху.
— А теперь давай ты. Ты же обещала.
— Подожди, еще не все. Наклонись-ка. Молодой человек вздыхает, недоумевая, зачем еще это нужно, но наклоняется к самому лицу девушки.
— Посмотри мне в глаза.
Оба, не отрываясь, смотрят друг на друга несколько бесконечных секунд.
— Да, они и правда голубые, — наконец выговаривает Паула.
Они смотрятся друг в друга, как в зеркало… Небесные глаза Анхеля. Золотистые глаза Паулы.
— Можно спросить тебя кое о чем? — шепчет Анхель.
Она улыбается.
Губы Паулы слегка касаются губ Анхеля в первом робком поцелуе. Потом еще в одном, на этот раз — долгом и страстном. Третий поцелуй длится вечность.
Вот так, ясной лунной ночью, под музыку падающей воды, Паула и Анхель впервые поцеловались.
Глава 4
Той же мартовской ночью.
Паула поворачивает ключ в двери своего дома. Уже поздно. Для нее очень поздно.
Она знает, что ее ожидает скандал, но ей все равно. Такая ночь стоит любого наказания от родителей.
Несколько минут назад, когда они вместе возвращались на такси домой, зазвонил ее мобильный. Уже в пятый раз. Наконец она отвечает, жестами показывая Анхелю, что ей сейчас влетит. В ответ парень умоляюще складывает руки и просит у нее прощения.
— Я уже здесь, мам. Я опоздала, потому что мы с Мириам делали уроки.
— Ты знаешь, который сейчас час? Почему ты раньше не брала трубку?
— Я не слышала звонка. Извини.
— Я уже целый час тебе звоню! Мы чуть было не позвонили в полицию! Тебе же всего шестнадцать лет… Ты не можешь в такое время где-то там шататься. Завтра тебе на занятия!
— Ну, вы все преувеличиваете. И мне уже почти семнадцать, если ты помнишь.
— Мы преувеличиваем?
— Мам, я не могу сейчас говорить. Я не понимаю, чего ты от меня хочешь.
— Как это ты не можешь говорить? Да где ты, в конце концов?
— Я уже еду. Целую, мам. — И она вешает трубку.
Паула медленно входит в дом, стараясь не шуметь, но раздражение родителей, ожидающих ее, так и витает в воздухе.
И они одновременно выходят из зала.
Нога в ногу. Раз, два, легкими шагами.
И у обоих на лицах одно и то же сердитое выражение.
— Ты наказана на месяц! — первое, что произносит мама.
— Всего на месяц? Я думаю, что ты слишком добра, Мерседес. Два месяца как минимум!
— Да, хорошо, Пако. Два месяца ни шагу из своей комнаты.
Паула вздыхает. Она знает, что сейчас лучше ничего не говорить. Завтра она попросит прощения, пообещает, что никогда больше ничего подобного не сделает, и родители забудут о наказании.
— А теперь поднимайся в свою комнату.
И никаких мне компьютеров и телевизоров!
И чтобы через пять минут свет не горел!
Паула молча поднимается в свою комнату, намеренно стуча ботинками по каждой ступеньке. Она понимает, что родители правы. По крайней мере сейчас.
Но Паула должна притворяться, что ей обидно. Однако внутри сердце прыгает от радости.
Она не переставая думает о губах Анхеля.
О его ласках. О том, как они сидели, обнявшись, и он дрожал, гладя ее волосы.
Она влюбляется?
Паула заходит к себе в комнату и бросается на кровать. Она берет своего маленького плюшевого львенка и обнимает его.
— Туси! — говорит она, дразня своего мягкого друга, друга ее снов, снов, которые теперь становятся реальностью.
Паула укладывает Туси рядом с собой, переворачивается и, заложив руки за голову, смотрит в потолок. Вокруг темно. Только едва заметный свет мягко обволакивает ее комнату — свет ночи. Какое восхитительное чувство у нее внутри… В этот момент за дверью слышится тихое тук-тук. Паула поднимается и садится на кровати. Опять родители!
— Входите.
Дверь медленно открывается. Но это не родители: маленькая фигурка с длинными белыми волосами в пижамке «Хелло, Китти» входит и включает свет.
— Эрика, ты почему не спишь?
— Просто хотела пожелать тебе спокойной ночи.
Ее маленькая сестренка подходит к кровати, обнимает ее и целует.
— Спокойной ночи, принцесса.
— Почему папа с мамой на тебя ругались?
Ты сделала что-то плохое?
— Ну… — Паула не знает, что ответить своей маленькой пятилетней сестре. — Да.
— И они тебя наказали?
— Да.
— Паула, почему же ты все время улыбаешься, раз тебя наказали?
Паула смеется.
— Когда ты станешь старше, ты все поймешь. А теперь — спать!
Эрика еще раз целует ее и выбегает из комнаты. Девочка не совсем понимает то, что ей сказала сестра, но думает, что, возможно, в следующий раз за плохое поведение родители накажут ее так же, как и Паулу.
Она тоже хочет быть такой же счастливой, как и ее сестра!
Недалеко от города, той же мартовской ночью.
Конец.
Обворожительный. Очаровательный. Чувственный. Нежный.
Алекс исчерпал все эпитеты для описания своих ощущений от только что прочитанного романа. «Прости за любовь». В тусклом свете настольной лампы, едва освещающем его комнату, он закрывает книгу и вновь переживает ее сладостно-горькое окончание.
С одной стороны, он доволен, что ему попалась такая история. С другой — ему грустно от того, что в книге не осталось страниц. Ники и Алессандро перестали существовать.
