— Ну да! — не поверил спортивный обозреватель Илья Добрынин и даже перестал грызть заусеницу.
— Делал, делал! А потом написал: «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей»…
— Где это он написал? — снова не поверил Илья. — В «Сказке о царе Салтане»? Что-то я там такого поворота не помню.
— Он это во взрослом романе написал. Мне мама рассказывала.
Тут все посмотрели на портрет Пушкина, висевший над доской, а Пушкин с портрета посмотрел на всех, будто немного сомневался, что про маникюр нужно писать в газету.
— Договорились, — резюмировал Тимка. — Напиши про маникюр. И про раздевалку. Там всегда все толкаются.
— Хорошо, — согласилась Оля. — Но сначала про маникюр. Потому что культура начинается с ногтей.
И она оглядела свои разноцветные ногти. На каждом ноготке у неё была нарисована забавная рожица. И все остальные тоже посмотрели на свои ногти. А Илья сказал:
— Вот мы тут сидим, а в спортзале наши тренируются. У нас же три чемпионата школы на этой неделе. Я пошёл. Чего зря время терять?
И он вышел из класса, чтобы окунуться в самую гущу спортивных событий.
— Точно! — сказал Тимка и занёс тему Ильи в свой план.
— Ещё можно про конкурс снеговиков написать, — предложил Востриков.
— Согласен! До сих пор снеговики по дворам стоят и никто эту красоту не трогает.
— Ага, не трогают! — не согласился Толик. — Одного снеговика уже испортили! Взяли и приделали ему хвост! А другого сломали.
— Вот и проведи расследование, — сказал Тимка. — Хотя конкурс снеговиков в каникулы был, но у нас тогда ещё газеты не было. Так что будет считаться новостью. О чём ещё в первый номер будем писать?
Тут дверь открылась и в класс заглянул Павлик.
— Вам папараций нужен?
— Какой папараций?
— Ну крутой фотограф.
— У тебя по русскому тройка с минусом, — заметил Тимка.
— Так я же писать не буду. Я фотографировать буду. Мне родители фотоаппарат подарили. Во!
Он показал фотоаппарат.
— Надо взять! — заулыбалась Оля и поправила причёску. — Без фотографий газету никто не купит!
— Мы что, её продавать будем? — удивился Лёша.
— Мы её раздавать будем, — сказал Тимка, — Павлик, заходи!
И Павлик остался. В его документе Тимка написал: «Фотограф-папараций».
Темы номера искали долго. Пока не проголодались. Только тогда все разошлись по домам, уточнив номера телефонов для чекинов.
Вечером Тимка получил от брата долгожданный планшетник.
6. Специальный снеговик
Зимний вечер опустился на город, но на улице было светло. Стоял лёгкий морозец. Белел снег, в небе ярко сияли звёзды, светил молодой месяц.
У школы горели фонари. Шёл девятый час вечера. Все приличные люди в это время сидели дома и делали домашнее задание.
Лишь специальный корреспондент «Честно-честной газеты» Толик Востриков стоял на футбольном поле среди тридцати снеговиков и ждал злоумышленников. Время от времени он посылал чекины Тимке, чтобы тот знал, что спецкор выполняет задание редакции.
После Нового года родительский комитет школы объявил конкурс на лучшего снеговика класса. Два выходных на футбольной площадке кипела работа. Трудились и дети и взрослые. Собирали снег, лепили фигуры, раскрашивали их безвредными красками, украшали, чем могли. Снеговики получились разные: снеговик-лось, снеговушка-масленица, снеговушка-лягушка, снеговик-домовой, снеговик в клеточку, снеговичок-лешачок, снеговик-богатырь… И вот теперь нашлись злоумышленники, которые стали на эту красоту покушаться. Пора было их разоблачить.
Чтобы его не было заметно, Толик надел белую куртку, белые джинсы и белые сапоги сестры, её белую шапочку с белым шарфом и белые рукавицы. Для маскировки ему пришлось намазать лицо зубной пастой, а нос — красной губной помадой. Глаза он прикрыл папиными тёмными очками, предварительно слегка заляпав их снегом.
Разрушители снеговиков появляться не торопились, и ему приходилось проявлять терпение. Вот из крайнего подъезда ближайшего дома вышел доктор Владимир Иванович и побежал в сторону парка. Он три раза в неделю бегал десять километров, а по выходным плавал в проруби. Владимир Иванович пробежал мимо Толика, не обратив на него внимания.
«Хорошо я замаскировался!» — порадовался за себя Толик.
На вечернюю прогулку вышла молодая мама с малышом. В руке у малыша была лопатка, и он сразу начал копать норку в снегу, а потом побежал к снеговикам. Мама двинулась следом. Малыш стал обходить снеговиков, приблизился к Толику, внимательно осмотрел его, ткнул в него лопаткой и отбежал к маме.
— Ты зачем снеговика портишь? — спросила она.
— А чего он на меня смотрит?
— Он не может на тебя смотреть. Это же снеговик!
— А он всё равно смотрит!
Тут в кармане маминого пальто заиграл мобильник, и ей стало не до правды. Она взяла ребёнка за руку, и они пошли дальше.
Из первого подъезда ближнего к школе дома вышел на вечернюю прогулку с собакой Прошкой пенсионер Криворуков. Он прошел вдоль домов, вернулся назад, обошёл школу, приблизился к спортплощадке и двинулся вдоль снежных скульптур.
— Ведь можем, если захотим, можем! — бормотал он, прижимая к уху наушник плеера. — Ах, какая красота-а-а!
Прошка меж тем бегал от снеговика к снеговику и поднимал заднюю лапу. Подбежав к Вострикову, он остановился и зарычал.
«Укусит? Не укусит? — Толик затаил дыхание. — И чего рычит? Ведь знает же! Столько раз его гладил! Косточки выносил! Неблагодарный!»
— Прошка, чего ты там застрял? — спросил Криворуков. — Заканчивай, пора новости смотреть!
«Вот она, журналистика! — подумал Толик. — Не могут люди без новостей!»
Прошка перестал рычать, подошёл к нему и задрал лапу.
«Не-е-ет!..»
Востриков, продолжая проявлять терпение, поднял глаза на яркую звёздочку в небе. Наконец Прошка сделал своё собачье дело и убежал. Толик почистил сапоги снегом и, помахав руками, чтобы согреться, обежал снежные скульптуры, считая пострадавших от Прошки. Пострадала репутация шести снеговиков.
«Да, — подумал он. — Опасная у нас профессия! А если бы это была бешеная собака, а не Прошка? Или волк?»
