Как закончился урок, я не помню, а вот на перемене случилось такое, о чем мы потом сто раз пожалели.
Мы втроем стояли у окна и молчали. Мы с Лешкой думали о несостоявшейся кинокарьере, Маша – о своей совести. К нам подрулил Валерка Кирюк со своим приятелем Никитой Бушуевым. Бушуев ходил за Кирюком, потому что тот регулярно давал ему списывать и помогал на контрольных. Бушуев был тупым, но сильным, хотя ни в какой секции не занимался. У него вообще ничего не было своего.
– Ну что, не вышло? – В присутствии Бушуева Кирюк ничего не боялся. – После того как родители узнают про записки, будут вам вместо «горячих досок» «горячие попки»!
Бушуев заржал, широко раскрыв пасть. И тут Лешка со всего размаха залепил Кирюку кулаком в лицо. Валерка упал, схватился за губу, из которой тут же выступила кровь, и заревел, размазывая слезы и кровь по лицу:
Придурок, сообразив, что на до что-то делать, схватил Лешку спереди за рубашку. Рубашка затрещала. Ну тут уж я не выдержал и вломил Бушуеву в ухо. Бушуев дал мне сдачи. Через три секунды драка распалась из-за истеричного Машиного крика:
Кирюк еще всхлипывал, когда мы с Лешкой, подняв рюкзаки, с победным видом проследовали за Машей в сторону выхода.
Глава 10
Исчезновение Лёлика
Часа два мы обсуждали сложившуюся ситуацию, сидя на бетонном бордюре у парка. Маша достала откуда-то иголку с ниткой и зашила Лешке рубашку. Так ничего путного и не придумав, мы разошлись по домам.
Я был уверен, что дома еще никто не знает ни о записке, ни о драке, и поэтому без всякого трепета позвонил в звонок. Лая в ответ не последовало – Лёлика не было дома. Мама открыла дверь сразу же, и так резко, что я понял: что-то случилось. У мамы были заплаканные глаза:
– Лёлик пропал!
– Как?
– Я только что в магазин спустилась за маслом. Лёлика привязала у входа. Прошло всего-то минут пять, выхожу – его нет. – Мама разрыдалась.
– Мам, ну подожди, у него телефон на ошейнике, позвонят.
– Ты не понимаешь, он же беспородный, никто звонить не будет. Все думают, что дорогими могут быть только породистые собаки. Его украли для других целей. Может на шапку или в корейский ресторан на пельмени, – мама опять зарыдала.
– Мам, ну какая из нашего Лёлика шапка? А пельмени? Небось опять за какой-нибудь болонкой ускакал. Прибежит. Сейчас рюкзак брошу, пойду поищу.
Пропажа Лёлика сильно меня разволновала, но я не мог сейчас позволить себе раскиснуть, я должен был прежде всего успокоить маму. Так обычно делает папа, когда мама из-за чего-нибудь расстраивается.
Оставив маму дежурить у телефона, я выскочил на улицу. Посвистывая нашим с Лёликом условным свистом, я обошел двор, заглянул в соседний, вышел на улицу и нос к носу столкнулся с Еленой Николаевной:
– Что, Воронин, прогуливаешься? А я к тебе направляюсь. Мать дома?
– Елена Николаевна! – взмолился я. – Только не сейчас! У нас собака пропала, я вот ищу ее.
– Ты уж, Воронин, не знаешь, чего еще придумать, заврался совсем, – она и не собиралась мне верить. – Веди меня немедленно к матери!
У меня подкосились колени, но возразить мне было нечего. Мы шли мимо подъездов нашего длинного дома, и я судорожно пытался хоть что-то придумать. Русичка держала в руке записку, где, вероятно, был написан мой адрес, и, проходя мимо каждого подъезда, сверялась с ней. Наконец мы подошли к нашему, третьему подъезду. Что же делать?
И тут из подъезда вырулила Людочка – старшая сестра моего соседа Витьки. Людочка была «своя». Каждый раз, встретив меня на лестнице, она спрашивала:
– Пашок, сигареткой не угостишь?
– Я не курю, – не уставал отвечать я Людочке.
Это был своего рода ритуал. Людочка обожала Лёлика и не реже, чем раз в неделю, приносила ему сахарную косточку или мясные обрезки. И еще Людочка была красивой.
Наверное, в нормальной ситуации я бы до такого не додумался, но так как встреча с Еленой Николаевной лишила меня возможности сколько-нибудь трезво соображать, я нагло заявил русичке:
– А вот и моя мама!
Елена Николаевна остановилась как вкопанная и уставилась на стройные коленки Людочки. Для Людочки мое сообщение тоже, вероятно, было неожиданностью, потому что она замерла с полуулыбкой на губах, не зная, как себя вести. Конечно, я блефовал: ведь я даже не знал, сколько Людочке лет и могла бы она вообще иметь такого сына, как я.
Первой очухалась Елена Николаевна:
– Здравствуйте, – русичка заглянула в бумажку, чтобы уточнить имя-отчество моей мамы, – Татьяна Михайловна! Я – учитель русского языка вашего сына. Хотела бы поговорить с вами о его поведении в школе.
