И вот это самое «это», непосредственность и некую угрюмость в стиле Лолиты, внезапно освещающую личико робкую улыбку, говорившую о том, что, несмотря на замкнутость и кажущуюся мрачность, она хочет и умеет быть любимой, узрел один смекалистый агент буквально через две недели после ее приезда в Голливуд. Эмбер пригласили на прослушивание, и она тут же получила первую роль — няньки-психопатки в фильме «Частокол». Он произвел настоящую сенсацию, потому что ее героиня спала со стариком, роль которого исполнял семидесятилетний Рей Уолстон. Поклонники заваливали ее письмами, но вскоре Эмбер все это надоело, и позднее, во время съемок вестерна, она начала капризничать — уж больно много о себе возомнила. Когда продюсер уволил ее за это, она подумала, что карьере ее пришел конец.
Именно поэтому Эмбер согласилась сняться в малобюджетной картине на независимой студии. Буквально ни за что — ей оплачивали питание, проезд и проживание в гостинице, даже костюмы должны были быть ее собственные. В этом фильме под названием «Как будто… холодно» Эмбер предстояло сыграть избалованную девицу с Беверли-Хиллз, которая временно должна замещать учительницу в Уоттсе[6]. Она устраивает школьной шпане настоящий праздник, ведет их в роскошный магазин «Беверли-центр», а после этого ее вдруг ранит какой-то проносящийся в автомобиле мерзавец. На процессе, который состоялся вскоре после этого происшествия, молодая учительница бросает вызов системе правосудия Лос-Анджелеса, и ее на руках выносят из здания суда черные националисты.
Являющийся смехотворной копией таких картин, как «Вам, сэр, с любовью» и «Поступай правильно», фильм «Как будто… холодно» стал тем не менее своего рода интеллектуальным хитом года. На фестивале в «Сандэнс» он получил приз зрительских симпатий и был отмечен также студией «Мирамакс», которая до небес превозносила и фильм, и Эмбер. К ноябрю сборы от проката картины, которая обошлась всего в миллион долларов, перевалили за тридцать миллионов, а журнал «Энтертейнмент уикли» объявил Эмбер «открытием года».
— Отец говорит, что в ближайшие два года Джулия Робертс достигнет пика славы, — сказала Брианна.
— Да она просто пустышка, никчемное создание! — буркнула Эмбер, очень ревниво относившаяся к любому человеку, чья карьера развеивалась успешнее и быстрее, чем ее собственная.
— Пой, птичка, пой, сердце успокой! — поддразнивала ее Татьяна.
— Да хватит тебе, надоело! — обрезала подругу Брианна. — Что будем делать завтра?
— Мне надо забрать свой джип из ремонта. О Господи! Может, попросить Консуэлу? Пусть съездит.
— Твою служанку зовут Лидия, — поправила ее Брианна. — А Консуэла — это кличка твоей чихуахуа.
— Да какая разница! — фыркнула Татьяна, перекатилась на живот и окунула мороженое «Милки вэй» в миску с кремом, что стояла рядом, на кофейном столике. — И все равно считаю, что этот писатель из «Фрейзер» очень даже ничего.
— А я слышала, у него бисексуальные наклонности, — сказала Брианна.
— Ну и что с того? Раз бисексуальные, трахаться-то с ним можно!
В самый разгар дискуссии на эту животрепещущую тему зазвонил телефон. Эмбер сняла трубку и удивилась, услышав голос своего агента.
— Вообще со всеми этими типами следует теперь быть осторожнее, — продолжила Брианна. — Взять, к примеру, Джони Чеголлэн. Переспала с каким-то придурком из Си-эй-эй и подхватила грибковую инфекцию.
— Да она сама грибковая инфекция! — расхохоталась Татьяна.
— Тише вы! — прикрикнула на них Эмбер.
— А я еще слышала, что ее сняли на видео в каком-то порноклипе, где она занималась мастурбацией, — не унималась Брианна. — В каком-то шоу в «Старбаксе», в Санта-Монике, причем не далее как в прошлую пятницу.
— Ну уж если Джони Чеголлэн выступает в порношоу, то тогда я не иначе как Мадонна! — взвизгнула Татьяна. — Надеюсь, Лидия все же заберет мой джип.
— Заткнитесь вы! — прикрикнула Эмбер.
Татьяна с Брианной, не привыкшие, чтобы на них кто-либо кричал, кроме разве что личных психоаналитиков, в изумлении уставились на нее.
— Представляете? Мой агент только что сообщил — меня выдвинули на премию «Оскар» в номинации на звание лучшей актрисы года. За «Как будто… холодно»!
Обе подружки, плоды творений самых лучших и дорогих пластических хирургов в Беверли-Хиллз, так и заверещали от восторга и принялись обнимать и целовать Эмбер.
— Ну-ка, включаем ящик! — скомандовала она. — Может, что-нибудь скажут.
— Вот радость-то! — воскликнула Брианна.
Но Татьяна почему-то вдруг стала мрачной.
— Что случилось? — спросила Эмбер.
— Только что вспомнила. Наша Лидия еще в прошлом месяце улетела в Коста-Рику, на родину, — ответила Татьяна.
Глава 4
— О, малышка… — простонала брюнетка и еще раз шире раздвинула ноги. — Еще пожалуйста… лизни еще разок.
— Да, любовь моя, — ответила блондинка, голова которой покоилась между ног брюнетки, и задвигалась еще быстрее, трогая кончиком языка самые чувствительные и сладкие местечки.
— Так, так, детка! Давай… еще… Не останавливайся!.. — стонала брюнетка.
Женщины занимались любовью уже более часа, все с той же пылкостью, что и вначале, упиваясь каждым изгибом тела друг друга, исследуя его язычками. Напоминали они при этом свиней, зарывающихся в землю пятачками в поисках вкусных трюфелей. Ароматические смеси на тумбочке в изголовье источали сладковатый аромат ванили, шелковые занавески на окнах трепетали от предрассветного бриза. То было их самое любимое время суток, самое подходящее для того, чтобы заняться любовью. Солнце уже окрасило небо над их коттеджем в Голливуд-Хиллз в нежно-розовые тона. И пока другие обитатели Бигвуд-Каньон просыпались, умывались и собирались завтракать мюсли, фруктовым соком и булочками, эти две женщины наслаждались своей близостью, и никакие яства в мире не могли, по их мнению, заменить им ее.
— Сильнее, малышка, сильнее! — умоляла брюнетка. — Протолкни на всю катушку! Полный вперед!
«Еще немного, — подумала блондинка, — и до Египта, пожалуй, доберусь». Однако все же удвоила свои старания.
— О, да, да, вот так! — лепетала брюнетка.
Из телевизора, стоящего на бюро, доносилось невнятное бормотание; голос ведущего программы новостей придавал некий сюрреалистический оттенок всей этой сцене, пропитанной жаркой, судорожной страстью.
— Последние известия о вторжении в Алжир… — вещал диктор, а язык блондинки проникал глубже и глубже. — Сильные ветры пронеслись ураганом над Каролиной, — сообщил ведущий прогноза погоды.
Тут брюнетка взвизгнула и закричала:
— Да, да, да!.. Малышка!
Блондинка продолжала свою оральную аэробику. Тело брюнетки извивалось и изгибалось, она дергала задом, точно необъезженный мустанг, которого хлещет бичом ковбой.
