Глава 1
Сегодня ее все раздражало, в том числе и костюм. Действие пьесы происходило в пляжном домике, и почти все время Крессиде приходилось быть на сцене в купальном костюме. Вообще-то она выглядела вполне безобидно в пестрой юбке с оборочками и закрытом лифчике, особенно по сравнению с некоторыми модницами, разгуливающими по городу. Однако Крессида знала, что полуодетая женщина на сцене привлекает гораздо больше внимания, чем девицы на улицах в самых откровенных сарафанах и маечках. Еще в театральной школе она поняла, насколько сцена обостряет восприятие, причем не только эмоций, но даже костюмов и декораций.
— Мисс, пора на выход.
Несмотря на то, что сердце бешено колотилось в груди, ей показалось, что она не в силах сдвинуться с места. Но услышав реплику, после которой должна вступить в действие, актриса легко взбежала на сцену.
Это был один из ключевых моментов пьесы, когда героиня обнаруживает неверность мужа. Адриан, актер, играющий мужа, поглощенный чтением письма, оборачивается на звук ее шагов, и актриса одним взглядом должна уличить его в измене.
Эта сцена всегда давалась ей с трудом, однако сегодня потребовалось все ее профессиональное мастерство, чтобы передать ту гамму чувств, которую хотел выразить драматург. Но откуда эта тревога, не могла понять Крессида. Что-то угнетало ее, воздух словно сгустился, как бывает при приближении грозовой тучи.
Впервые генеральная репетиция проводилась за две недели до премьеры, да еще на сцене, а не в репетиционном зале. Большинство артистов ворчало по этому поводу, однако Крессида решила, что это очередная причуда режиссера.
Она бросила взгляд в зал, где на привычном месте сидел Джастин, режиссер, и с удивлением обнаружила, что сегодня он не один. Актриса заметила рядом с ним какую-то темную фигуру.
Она старалась произносить свой текст с волнением и гневом, чувствуя, что слова звучат фальшиво. «Что со мной? — недоумевала Крессида. — Кому как не мне понять отчаяние и одиночество женщины, осознающей, что ее брак потерпел неудачу?»
Однако какое-то смутное беспокойство не покидало ее. По ходу пьесы она повернулась, чтобы схватить бокал с шампанским и бросить в Адриана, как вдруг рассмотрела человека, сидящего рядом с Джастином. Она четко увидела глаза, сверкающие как агаты. Пластиковый бокал выпал из рук актрисы, голова закружилась, а ее тяжесть стала непосильной.
— О, Боже, — прошептала Крессида и потеряла сознание.
Когда через несколько секунд она пришла в себя, кругом стоял невообразимый шум. Режиссер вскочил со своего места.
— Что происходит? — кричал он. — Кто-нибудь, помогите ей! — Затем, в отчаянии всплеснув руками, повернулся к стоящему рядом высокому черноволосому мужчине.
— Я очень сожалею, не понимаю, что с ней. Должно быть, она нездорова.
Крессида услышала невыносимо знакомый голос — низкий, с легким иностранным акцентом:
— Нездорова? — В голосе слышалась насмешка. — В самом деле?
Чудовищным усилием она заставила себя открыть глаза и увидела, что ее окружили артисты — Дженна подавала стакан воды, а Адриан протягивал мокрую салфетку. Отрицательно покачав головой, Крессида встала и улыбнулась Адриану, показывая тем самым, что готова продолжать репетицию.
— Я себя прекрасно чувствую, — убеждала она.
«Мне померещилось, — думала она в отчаянии. — Конечно померещилось. Просто воспоминания, вызванные сентиментальной пьесой».
— Не волнуйтесь, все в порядке! — Актриса решительно выпрямилась и улыбнулась своей ослепительной улыбкой, которая тут же исчезла, когда она поняла, что ей ничего не померещилось. Мужчина стоял рядом с Джастином и пристально смотрел на Крессиду, но в зале было слишком темно, чтобы понять выражение его лица. «Хотя, — подумала она с горечью, — это не то лицо, на котором отражаются истинные чувства».
Когда через минуту она снова посмотрела в зал, мужчина исчез.
Не в состоянии продолжать работу, Крессида еле сдерживала рыдания. Такого с ней никогда раньше не случалось. Будучи профессионалом, она умела управлять своими эмоциями, но сейчас, похоже, превратилась в жалкое дрожащее существо, словно только что видела привидение.
Но ведь это действительно в каком-то смысле видение… Призрак из прошлого. Она не предполагала, что встретится с ним снова, особенно теперь, когда прошло столько времени.
Джастин поднялся на сцену.
— Не волнуйся, милочка. — Он обнял Крессиду за плечи. — Это нервы или ты заболела?
Крессида слабо улыбнулась.
— Очень болит голова. Извини, Джастин. Режиссер выудил из кармана мятный леденец и принялся нервно грызть его.
— Иди домой, — сказал он твердо. — И отдохни. Ты — моя любимая актриса и раньше таких фокусов не выкидывала. Продолжим репетицию завтра. А теперь уходите! Быстро! Пока я не передумал!
Крессида хотела спросить его о человеке, сидевшем рядом с ним, но вопрос означал бы, что они знакомы, а ей меньше всего на свете хотелось признаться в этом. Это была та часть жизни, которую она тщательно скрывала — запретная зона прошлого, слишком болезненная, чтобы туда возвращаться.
Она доплелась до своей уборной и рухнула на стул перед зеркалом. Ее зеленые глаза казались огромными на неестественно бледном лице.
Может быть, ей все-таки показалось? Просто игра воображения? Крессида покачала головой. Нет, это был Стефано собственной персоной.
Внезапно она все поняла. Письмо ее адвоката с просьбой о разводе было отправлено в Рим примерно два месяца назад. Ответ так и не пришел. Стефано просьбу проигнорировал. «Подождите некоторое время, — советовал адвокат. — На этой стадии всегда происходит задержка. Может быть, ваш муж струсил. А может, решил, что не хочет развода?»
«Черта с два», — подумала Крессида с горечью, вспоминая жесткий ультиматум, за которым последовало двухлетнее молчание. Какие еще доказательства требуются, чтобы убедиться: он не желает иметь с ней ничего общего.
Она помнила его слова, словно слышала их вчера:
— Я не потерплю, чтобы ты осталась работать в Англии, пока я живу в Италии. Место жены — рядом с мужем, и если ты подпишешь этот контракт, считай, что наш брак распался.
Но ведь у нее не было выбора: работа была ей необходима. По крайней мере, так подсказывал здравый смысл. А что взамен? Брак, который с каждой минутой становился все несчастливее, брак с холодным, чужим для нее человеком, который, казалось, замечал жену только в постели.
Крессида невидящим взглядом уставилась в огромное зеркало, сидя молча и неподвижно, как статуя. Однако она напряженно ждала, когда раздастся стук в дверь, и, услышав его, даже не вздрогнула, а медленно встала и пошла открывать, двигаясь, как робот.
