— Змея подколодная! — сплюнул Имант. Даумант развел руками.
— Я сделал все, что мог.
Через двери и окна коварный запах, словно обретя тысячу ног, быстро распространился по школе.
В это время в кабинете директора шел пренеприятнейший разговор с инспектором школ из отдела народного образования, сердитой пожилой женщиной. Незаметно потянув носом, инспектор подозрительно посмотрела на директора. Он уже давно чувствовал этот неприятный запах.
— Извините, — сказал он и прикрыл окно. — У нас здесь по соседству небольшая механическая мастерская. Иногда все вокруг отравляет карбидом. Вероятно, снова испортился сварочный аппарат.
— А мне кажется, пахнет отсюда. — Инспектор открыла дверь, мгновенно отпрянула и закрыла нос платком. — Ужас! Что здесь происходит?
В этот момент восьмой «б», зажав носы пальцами, выскакивал из кабинета химии.
— Мара Петровна, что это значит? — недовольно спросил директор.
— Неудачный эксперимент. Через несколько минут последствия будут ликвидированы.
— Петерсон, что произойдет с сульфитом натрия, если его бросить в кислоту? — спросила учительница, когда все вошли в класс.
— Он растворится, — невинно ответил Даумант.
— А еще?
— Выделится газ — сероводород, по запаху напоминающий тухлое яйцо.
— Вам придется выполнить домашнее задание — написать доклад о сульфитах не менее, чем на десяти страницах. В следующий понедельник будем вас слушать. Литературу можете получить у меня.
Класс грохнул.
— Мы задержались на пятнадцать минут. В вашем распоряжении осталось тридцать. Контрольная не отменяется.
Смех оборвался мгновенно.
* * *— Ты зачем это сделал? — упрекнула Зайга Дауманта на переменке. — Из-за тебя многие не успели закончить и теперь получат плохую отметку.
— Ах, вот вы как! — вскипел Даумант. — Перед контрольной готовы были хоть атомную бомбу взорвать, а теперь я же и виноват!
— Да не слушай ты эту зубрилу! — Имант потянул за собой друга. — Не знаешь разве, она ж за каждую пятерку удавиться готова. Ты поступил как настоящий герой.
«Если бы контрольная сорвалась, все бы кричали «ура!» и поздравляли Дауманта, а теперь... — думала Байба, собирая портфель. — А у Мары Петровны руки от волнения дрожали...»
Укоризненного взгляда Байбы Даумант не вынес.
— Чего эта рыжая вытаращилась, — бушевал он. — Думает, небось, пришел в наш расчудесный класс этакий наглец, мешает хорошим деткам учиться. Ради себя не стал бы я связываться. Мне лично на вашу химию начхать!
Неделя промчалась незаметно.
В субботу утром Даумант подсел к Профессору.
— Послушай, гений химии! Тебе раз плюнуть накатать этот доклад, я в долгу не останусь.
— А сколько дашь? — насмешливо спросил Янис.
— Да не про деньги я. Если есть на кого зуб, только скажи, я его под орехи разделаю!
— Времена, когда кулак решал дело, старик, давно миновали. Ты опоздал, по крайней мере, лет на триста.
— Ну уж в ножки тебе кланяться не стану! — разозлился Даумант.
* * *— Наши устраивают поход «Прощание с летом». Не хочешь присоединиться? — пригласил в воскресенье утром старший брат Кристап. — Будет костер, печеная картошка, песни.
— Отстань! — прорычал из-за стола Даумант, обложенный книгами.
— Ну и чудеса! Малыш за учебу взялся! — Брат пожал плечами, взял рюкзак и ушел.
После завтрака родители с младшей сестренкой стали собираться на огород.
— Даумант тоже мог бы помочь, пока погода хорошая, — ворчливо заметил отец.
— Да уж мы как-нибудь сами, видишь, ребенок учится, — остановила его мать. — Мы пошли, сынок, котлеты и картошка в холодильнике, захочешь есть, согреешь.
А Даумант, словно детектив, гонялся по страницам толстенных томов за злосчастными соединениями серы и тщательно выписывал все, что о них говорилось. Выяснились интереснейшие вещи.
В понедельник Мара Петровна нашла на своем столе аккуратно подшитую папку с надписью «Сульфиты». В ней было ровно десять страниц, и ни строчки меньше.
Глава третья РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТАГеограф Антон Антонович Цауне, по кличке Колумб, снискал славу строгого, но справедливого учителя. Пятерку по его предмету получал только тот, кто мог рассказать больше, чем было написано в учебнике.
Первой пятерки в восьмом «б» удостоился Имант за свою тщательно подобранную коллекцию полезных ископаемых Латвии. Имант дорожил ею больше, чем скряга деньгами, и долго ломался, прежде чем принести в школу.
— На мир надо смотреть пытливо и зорко, — повторял обычно Антон Антонович. — Сидишь на большом валуне — узнай, как он сюда попал; переходишь вброд речку — выясни, откуда она берет начало и куда впадает.
Мастер спорта по горному туризму, он ежегодно участвовал в интересных экспедициях. Школьный географический кабинет славился в городе уникальными коллекциями минералов, отличными описаниями маршрутов, картотекой со сведениями о всех континентах, которую постоянно пополняли сами ребята. Книги о путешествиях в школьной библиотеке были дефицитом — на них записывались в очередь. Ребята увлекались фотографией, цветными диапозитивами.
Ученики Антона Антоновича по карте и компасу отлично ориентировались в незнакомой местности, определяли стороны света по замшелым деревьям и камням, по лесным просекам. Команды школы регулярно участвовали в соревнованиях по ориентированию и занимали обычно одно из первых мест.
На глухой станции, где большинство электричек даже не останавливалось, октябрьским утром из вагона высыпала ватага хохочущих, гомонящих ребят. Антон Антонович, похлопав в ладоши, быстро собрал своих. В толпе ребят, одетых в обычные тренировочные костюмы, они выделялись светло-зелеными вельветовыми жилетами с эмблемой школы.
— Шагом марш! — скомандовал Цауне и первым ступил на хорошо утоптанную тропку, пересекающую луг.
Ночью был мороз. Трава покрылась серебристым инеем, превратившим стебли мятлика, конского щавеля и головки клевера в хрупкие, словно сделанные из стекла произведения искусства.
Поспорим, пойдет дождь, — ворчал Имант, — хотя бы потому, что я забыл дома плащ.
— С ясного неба? — подтрунивал Гирт. — Денек будет что надо. Петерис и Даце молча шли за ними.
Даце, участница республиканской команды школьников, имела немалый опыт в соревнованиях по ориентированию на местности. Прогулка по лесу всегда доставляла ей радость. Но сегодня она с трудом встала с постели. Голова была тяжелая, в висках стучало, при каждом вздохе в груди что-то скрипело, как несмазанное колесо. Однако на свежем воздухе голова болеть перестала, и Даце повеселела.
