– День прошел нормально. Происшествий не было, товарищ капитан.
– Не было? А кто хотел предать огню сортир? – Рысцову вдруг вспомнилась недавняя сцена в кабинете, где он сам в порыве «нежности» к бюрократам чуть не спалил документы.
Сережка набычился.
– Я ничего не хотел. Мне нужно было только поджарить вепря на вертеле. – Пацан кивнул в сторону маленького резинового поросенка. Бок у животинки был основательно подпален.
– Ты еще и браконьер?
– Кто?
– Тот, кто охотится в заповеднике.
– Где?
– Там, где это запрещено.
Сережка озадаченно почесал подбородок и снова надвинул хоккейный шлем на лоб.
– Что приключится в следующий раз? Ты попытаешься соорудить из фотоаппарата лазерную установку? – добил его Рысцов.
– Ну ладно, не буду я больше...
– То-то, рядовой. Вольно.
Захрустев чипсиной, мальчуган подбежал к столу и сунул в руки отцу дневник. Открыв страницу с нынешним числом, Рысцов обнаружил пятерку по чтению и длинную красную тираду: «На перемене разбил губу однокласснику. Бегал по партам!» Интересно, сколько еще веков учителя будут изводить алые чернила на подобную ерунду?..
– Так, – сказал он, – по чтению пять очков... Ты что, умеешь читать?
– Конечно, пап! – рассмеялся Сережка. – Ты же меня учил!
– Ах да... Совсем забыл. Просто я-то с того времени сам разучился... Ну-ка прочти, что это тут сказано?
Отступать было некуда, мальчуган понял, что попался на простейший трюк. Поэтому ему пришлось вслух, с трудом разбирая красную вязь учительских каракулей, продекламировать свои дисциплинарные «успехи».
– Хм... – Рысцов пожевал губами. – Я чего-то не понимаю, или ты обижаешь своих однокашников?
– Не-е-ет! – тут же взвинтился Сережка, вскакивая и опрокидывая пакет с остатками чипсов. – Мы просто играли в «звездных десантников», а Чемкаев попер через нашу линию обороны! Мы ему кричим, что так нельзя нападать – надо сначала с воздуха атаку провести! А он прямо ломится! Он еще большой такой... Помнишь, я тебе на пленке показывал?
Рысцов выжидательно почесывал ладонь.
– Ну наша команда стала его не пускать в пределы бункера, – понуро продолжил Сережка. Вдруг оживился: – Мы, кстати, такой классный бункер из парт забабахали! Там энергоустановка была – динамомашина из класса физики, продовольственные ангары – все обеды собрали в двух портфелях... – Мальчишка с надеждой посмотрел на отца и, вздохнув, вновь состряпал трагическую физию. – Ну и, когда был самый разгар борьбы нашего отряда с Чемкаевым... я нечаянно заехал локтем ему по лицу... Честное слово, нечаянно! Он вообще хороший мальчик, я бы нарочно никогда...
– Верю, – быстро сказал Рысцов. – Ты извинился?
– Не успел! Он убежал в туалет умыться, а потом – домой, наверное...
– Завтра обязательно извинись.
– Па-ап! Я все знаю!.. – Сережка замолчал. Потом добавил тихонько: – Знаешь, я после этого... ну, когда губу разбил ему... Я... до сих пор чувствую рукой его зубы, даже когда не смотрю туда... – Он продемонстрировал худой локоть, на котором багровели несколько маленьких рубцов. – Мне так... больно... нет! Так... неприят... не знаю, как сказать.
Мальчуган поднял блестящие кругляшки глаз на отца.
– Это называется совесть, Сереж.
– А-а... – неопределенно протянул он. – Вот она какая. А я читал раньше и все не понимал...
– Извинись перед ним и поймешь до конца.
– Да, пап.
– Но будут моменты, когда тебе придется нарочно ударить человека. Если он обидит тебя или твоих родных, друзей, то эта самая совесть тебя мучить не должна.
Сережка непонимающе посмотрел на Рысцова и заявил вдруг:
– Пап, у тебя жилетка грязная. Вот, гляди!
– Я знаю. Ложку сегодня уронил в суп...
Сначала раздался тихий одинокий хрюк, но уже через миг Сережка катался по полу, заразительно хохоча во все горло. Валера сидел, разминая затекшие ноги, и тоже посмеивался. Черт подери! Ну почему там, в ресторане, эта мелочь буквально вывела его из себя?! А сейчас, рядом с семилетним сыном, все так просто. Сущая ерунда! И ведь действительно комичная ерунда...
Он прикрыл глаза... Предчувствие. Снова пульсирует где-то далеко это тревожное смятение...
– Серега... – сказал Рысцов, беря за плечи все еще хихикающего пацана. – Послушай меня.
Сын знал, что, когда папа называет его «Серега» – значит, разговор серьезный и слушать нужно внимательно... Он перестал смеяться.
– Ты можешь мне пообещать одну штуку? Я не хочу тебя заставлять...
Раздались шаги, дверь открылась, и Светка строго сказала:
– Ребенку пора спать... Одиннадцатый час уже.
– Дай нам еще минутку, хорошо? – учтиво сказал Рысцов и холодно посмотрел на нее. – У нас серьезный разговор.
Она раздраженно кашлянула и закрыла дверь.
Господи, как он ненавидел, когда женщины находились в подобном состоянии! Когда сама на взводе и своими негативными флюидами начинает нервировать окружающих... Но теперь это уже вовсе не важно.
– Ку-ку, – спокойно произнес Валера, и Сережка перевел взгляд с захлопнувшейся двери снова на отца. – Так вот. Сумеешь пообещать мне одну штуку?
– Я... – Пацан пожал плечами. – А какую?
– Сначала пообещай, что сделаешь так, как я попрошу.
– Но вдруг ты попросишь что-нибудь очень трудное? Вдруг я не сумею?
– Ты веришь мне?
– Да.
– Сто на сто?
– Сто на сто.
– Тогда пообещай.
– Обещаю, – прошептал Сережка после секундной запинки.
Одернув безвозвратно измятые штанины дорогих брюк, Рысцов встал. Открыл было рот, но с кухни донесся пробравший до мозжечка голос Светки:
– Ну сколько можно? Завтра в школу не встанет ведь...
Рысцов сглотнул, выдохнул и спокойным тоном сказал:
– Серег, посмотри сегодня ночью обычные сны. Не включай С-визор.
– Ну, па-ап! Я уже по программе видел классный фильм...
– Ты обещал.
Мальчишка громко засопел и, вырвавшись из рук отца, отвернулся. Злобно пнул пустой пакет из-под чипсов.
– Не подведи меня, хорошо? – шепнул Рысцов, открывая дверь.
– Ну почему? – Сережка повернулся. В глазах стояли слезы обиды.
– Я пока не знаю... – рассеянно пробормотал отец. – Кажется, что-то случилось с передатчиками...
Да плевать было пацану на какие-то передатчики! Привык видеть ночью красочные фильмы и интереснейшие программы. Он привык принимать участие в опасных погонях за бандитами по прериям Невады, исследовать луны Юпитера, играть с героями любимых мультяшек...
