Тетя Фила закончила рассказ, когда солнце уже опускалось к горизонту. В последних лучах солнечного света Нат рисовал в альбом. Уже в сумерках Жан-Клод повернул лодку к берегу, а Квами, опираясь на шест, втащил лодку на землю, чтобы ночью она не дрейфовала. На ужин у них были консервированные бобы, а потом все растянулись на полу лодки и накрылись тонкими одеялами.
Нат был уверен, что от усталости тут же заснет, но в ночи на лодку налетели полчища москитов размером с кузнечика. Они кружили над головой, грохоча, как мотор в самолете тети Филы. Отчаявшись, Нат крикнул Мазе:
– Сделай ты с ними что-нибудь! – попросил он, отмахиваясь от очередного москита.
Мазя только плечами пожала, и Нат понял, что она до сих пор злится на дневной выговор. Он огляделся: все в лодке мирно спят.
– Давай договоримся, – предложил он. – Я разрешаю тебе вылизать капли с мотора – и только капли! – если ты обещаешь отгонять москитов, пока я сплю.
– Ты серьезно? – просияла Мазя.
– Да, – сказал Нат.
Мазя пробралась к мотору и вылизала все до последней капли. Потом она подбежала к Нату и устроилась над его головой. В надежде хоть немного поспать, Нат закрыл глаза. Москиты жужжали по-прежнему, но тоньше и тише: Мазя отгоняла. И вдруг жужжание кончилось. Нат открыл глаза и увидел, что Мазя жует.
– Неплохо! – сказала она, схватила еще одного москита и с голодными глазами опустила его в лужицу под мотором. – А с маслом еще вкусней!
Ната передернуло от отвращения, он натянул одеяло на голову и заткнул уши.
Глава восьмая
За завтраком Нат разглядел на лице и шее капитана два огромных укуса. Тетя Фила тоже пострадала. А у него ничего! В благодарность за ночное спасение мальчик поделился с Мазей своей порцией.
Они тронулись в путь, но не успели проехать и получаса, как двигатель зачихал и захлебнулся. Жан-Клод тихо выругался и отправился к мотору посмотреть, в чем дело. Через пару минут он в сердцах швырнул тряпку.
– Святая Дева Мария! Мотор протекает! Все масло вышло.
Квами отложил шест, пошел на корму и стал что-то быстро обсуждать с Жан-Клодом. Тетя Фила обратила на Ната тяжелый вопросительный взгляд и поманила его к себе.
– Ничего не хочешь мне сказать, Нат?
– Нет, мэм.
– Точно? А про гремлина и мотор?
Ната захлестнуло чувство вины.
– Я ей разрешил вылизать капли, и только. Она ничего не ломала!
Тетя Фила поставила руки в бока:
– Откуда ты знаешь? Она могла первым делом сделать пробоину, чтобы мотор дал течь. Именно этим и занимаются гремлины: они ломают двигатели!
– Она мне обещала! – сказал Нат.
Тем временем под ноги к нему подобралась Мазя.
– Я ничего не трогала, – сказала она тихо-тихо, глядя на тетю Филу. – Я держу слово.
– Это ты сейчас так говоришь, – фыркнула тетя Фила. – Отправь ее в рюкзак и смотри, чтобы больше не вылезала. Надо решать в конце концов, что с ней делать.
Нат взял Мазю на руки.
– Прости, – прошептал он, аккуратно сунул ее в рюкзак и крепко завязал ремешки.
– Мы не можем ехать дальше, – объявил Жан-Клод.
– Запас масла на борту есть? – спросила тетя Фила.
– Нет, у нас нет запаса масла на борту, – сказал он, передразнивая ее произношение. – Мотор никогда раньше не протекал.
Тут Квами очень странно посмотрел на Жан-Клода, и Нат догадался, что Жан-Клод врет.
– Придется взять шесты.
– Шесты! На них мы будем плыть целую вечность! – воскликнула тетя Фила.
– Да, – коротко ответил Жан-Клод. – Хотите добраться на место к ночи, немедленно принимаемся за работу.
Весь день Нат сидел, съежившись и не вставая. Когда солнце опустилось к горизонту, капитан повернул лодку к берегу.
– Почему мы остановились? – спросил Нат.
– Потому что приехали, – ответила тетя Фила.
– Приехали? – Нат снова огляделся. Не ослышался ли он? На берегу не было ничего, только голая земля и два колючих дерева.
– Видишь те песчаные скалы?
Она указала куда-то очень далеко, и Нат разглядел высокие каменистые скалы.
– Нам туда.
Ступив на землю, Нат увидел под одним из деревьев человека. Он поднял руку в знак приветствия. Нат помахал ему в ответ.
– Кто это? – спросил мальчик у тети Филы.
– Наш гид, – ответила она, вытаскивая из лодки загадочную клетку.
Выгрузив поклажу на берег, Квами и Жан-Клод стали обсуждать, что дальше делать, и решили, что Квами сходит пешком за материалами для ремонта. На дорогу уйдет три дня, ровно столько, сколько тетя Фила будет отсутствовать. Оставив капитана в дурном настроении, тетя Фила и Нат подошли к гиду, пожилому человеку с кожей темной, как полночь, и белой жесткой бородой. Он уважительно склонился перед тетей Филой.
– Я – Атану, – сказал он. – Слуга Долона. Я боялся, что вы не успеете сегодня.
Тетя Фила тоже поклонилась.
– Прошу прощения за задержку, – сказала она и с раздражением глянула на рюкзак Ната.
– Что такое Долон? – спросил Нат, обрадовавшись, что человек говорит по-английски.
– Духовный лидер народа дугхани, – прошептала тетя Фила в ответ.
– Если готовы, немедленно выезжаем в деревню, доктор Фладд.
Они быстро погрузили снаряжение на трех ослов, стоявших неподалеку, и тетя Фила усадила Ната в седло. На осле было гораздо удобней, чем на верблюде, правда, животное выказывало ровно столько же упрямства.
– Хат, хат, хат! – прикрикнул Нат, хлопнув поводьями. – Ну же, пошел! – и дал каблуками по толстым и круглым бокам осла.
Раздраженно крикнув, осел затрусил вслед за остальными, да таким шагом, что у Ната от тряски зуб на зуб не попадал. Вскоре мальчик догнал тетю Филу и Атану.
Нигер остался позади, а красные скалы стали больше, и их острые вершины на фоне неба стали похожи на зубы крокодила. «Жаль, что нельзя тут же их нарисовать», – подумал Натаниэль.
У подножия скал приютилась заброшенная деревушка: ни людей, ни пения птиц, ни криков петухов, даже мухи не жужжали. Вокруг только сожженные солнцем корявые деревья с коричневыми сучковатыми ветвями да большие валуны. Темные, покосившиеся хижины, крытые травой, походили на кучи обгорелых бревен: один порыв ветра, и они превратятся в пепел. В воздухе стояла жуткая вонь.
– Прикрой рот и нос, – тетя Фила протянула Нату плотный платок. – Кто знает, сколько тут еще яда.
В удушающей жаре Нат дважды обмотал платком лицо.
