Мервин раскрыл рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Бенита вмешалась в разговор:
— Значит, папа, можешь для начала выбросить за борт коктейль-бар.
Чэпмен усмехнулся:
— Нам нужно уменьшить вес «Черного лебедя», так почему бы не начать с этого? Чему еще вы можете научить нас, молодой человек?
Мартин чувствовал, что все трое смотрят на него: Чэпмен с добродушной терпимостью, Мервин со скрытой враждебностью, а Бенита с озорным блеском в глазах.
Он откашлялся.
— Вы будете шкипером, сэр, и не мне учить кого бы то ни было из вас. Но с другой стороны, существует несколько хорошо проверенных правил поведения на море, которые следует соблюдать, если вы хотите выиграть гонки. Нам многое придется обсудить, попробовать и исправить, но, само собой, не здесь, — сказал Мартин, поднимаясь со стула, тем самым давая понять, что уходит.
Чэпмен проводил его до дверей клуба.
— Давайте назначим день первого пробного плавания, Эвис.
— Вот с кем вам придется сразиться! — Мартин усмехнулся и показал на высокого худого мужчину с крючковатым носом, только что вошедшего в зал.
— Со стариком Праттом? — поморщился Чэпмен.
Мартина позабавило, что Саймон Чэпмен называет стариком владельца «Грифона» — мужчину средних лет. А тот продолжал:
— Мой мальчик, «Грифон» не обладает тем, чего не было бы на «Черном лебеде».
— Да. При подходящих условиях и мастерстве экипажа у вас хорошие шансы на победу.
Чэпмен попрощался с ним и, держа сигару в руке, наблюдал, как Мартин зашагал к старому причалу. Потом вернулся к дочери и Мервину и обнаружил, что они бурно спорят.
— Да, он мне нравится! — говорила Бенита.
— И какое это имеет отношение к делу? — нетерпеливо спросил Мервин.
— Самое прямое! — И, словно подводя черту, Бенита повернулась к отцу и улыбнулась.
— Эвис — хороший моряк, — заметил тот. — Нам необходимо обеспечить три вахты, вдвоем мы не справимся, и важно иметь рядом опытного человека.
— Полностью согласен с вами, сэр. Но вы уверены, что этот Эвис — как раз тот человек, который нам нужен?
— Ты просто не видел, как он управляется со своей малышкой в гавани, сплошь забитой судами, — просто мастерски! И он всегда швартуется только под парусом, причем в одиночку. Никогда не использует при этом мотор.
— Да у него и нет мотора, — снова улыбнулась Бенита. — Он говорит, что в старину моряки совершали кругосветные плавания только под парусами.
— Похоже, ты уже о многом поговорила с этим парнем, — саркастически заметил Мервин.
— Нужно же мне было как-то провести время, да еще в день моего рождения.
Это последнее замечание Чэпмен пропустил мимо ушей и обратился к Мервину:
— Нам следует уже сейчас подумать, как уменьшить вес яхты.
— Я же говорю, выбросите за борт бар, — предложила Бенита.
Мервин недовольно фыркнул:
— Никогда не слышал подобной чепухи! Подумать только, никакого алкоголя! Что в таком случае пили матросы Нельсона? Спросите у своего мистера Эвиса, знатока морской истории! Так вот, они пили ром, моя девочка.
— Я думаю, в то время они просто не знали… — начала Бенита.
— Замолчи, ребенок! Я думаю! — оборвал ее отец. — Мы можем облегчить внутреннюю отделку. Потом нам не нужно везти с собой полную цистерну воды — ведь мы пробудем в море самое большее неделю.
— Так долго? — ужаснулась девушка.
— Да, если ты так считаешь.
— Тебе вовсе не следует плыть вместе с нами, — вмешался Мервин.
Бенита закусила губу и взглянула ему прямо в глаза:
— Ты не хочешь, чтобы я отправилась вместе с вами на регату?
— Это несущественно… — начал он лениво.
— Несущественно! Ну и словечко, как раз для снобов!
Чэпмен посмотрел на обоих и высказался скоро, но, увы, опрометчиво:
— Ну разумеется, мы хотим, чтобы ты, Бенни, была с нами. Кто же станет управляться с камбузом и заваривать нам чай, если твой милый мистер Эвис не позволит нам прикасаться к спиртному?
— Ах вот как! От меня только и ждут, что я буду рабыней на кухне. Звучит неплохо, должна признать.
— А зачем еще нужна женщина на борту, если она не умеет готовить? — спросил ее отец.
— Да, Бенни. Солдатам должно быть хорошо. — Мервин поднялся из-за стола. — Извините, я отлучусь ненадолго. Вспомнил, что мне нужно повидаться с одним парнем.
Бенита откинулась в кресле, поглядывая на отца сквозь опущенные ресницы.
— Папа, что случилось с Мервином? Он и пяти минут не может пробыть в моем обществе — ему тут же надо «повидать какого-то парня». Я ему надоела?
— Ты просто не понимаешь его, Бенни, — хмуро заметил Чэпмен. — Он настоящий мужчина. Не из тех, кто все время вертится у женской юбки. И с тех пор, как я привел его сюда, у него в клубе появилось много друзей — все мужчины. И все они, как и сам Эрн, просто помешаны на парусниках. Если ты не можешь проявить хоть капельку интереса к его — к нашему — любимому предмету, тебе не стоит обвинять его в том, что он порой куда-то исчезает.
Примерно в это же время Мартин добрался до небольшого домика с прочными стенами на старом причале, в котором он жил вместе с Дейвом. Его приветствовал запах жареных сосисок. Дейв оторвался от плиты и взглянул на своего компаньона. На его морщинистом лице под копной рыжеватых волос появилась широкая улыбка.
— Ты как раз вовремя, я приготовил картофельное пюре.
Мартин плюхнулся в одно из двух старых кресел.
— Ну, если это называется выходной день, то я получил массу удовольствий! Застрял на мели, выпил в яхт-клубе, получил место в экипаже старого Чэпмена на время регаты в Блэкмор-Роке…
Дейв, занятый тем, что накалывал на вилку сочную сосиску, замер.
— Да не может быть! Тебе чертовски повезло! Подобная удача выпадает раз в жизни, да еще на такой яхте!
— Определенно, это шанс для меня. — Мартин кивнул. — А ты не завидуешь мне?
— Конечно, завидую. Но кто-то же должен оставаться дома и присматривать за ребенком.
— Да, я уже думал об этом. Но ведь это будет хорошей рекламой для нашей с тобой фирмы. Особенно если мы выиграем гонки.
— Разумеется. «Учитесь парусному делу у Мартина Эвиса, победителя регаты в Блэкмор-Роке!»
Мартин улыбнулся:
— А что, стоящая идея! Но старина Чэпмен предложил еще и заплатить мне.
— И ты не принял такого предложения?
— Нет. Мне не очень нравится другой член экипажа — такой высокий и красивый парень, но не очень опытный яхтсмен. Если я возьму у них деньги, я стану их лакеем. А если откажусь, буду иметь право голоса, не чувствуя себя обязанным.
