За Кагена ответил Бергсон.
— Да, мистер Лански. Мы с Паулем состояли в «Иргуне». Пауль был… — он на мгновение запнулся, как будто решая, что сказать дальше. — Как это лучше сказать? Превосходным знатоком своего дела.
Лански кивнул.
— Питер сказал мне, что вы любите убивать немцев. Это верно? То есть вам это доставляет удовольствие? — спросил он, понизив голос. Этот вопрос чрезвычайно удивил Мауса. Насколько он помнил, босс всегда избегал разговоров об убийствах. Маленький Человечек никогда не говорил напрямую о такой работе. Ему очень не понравилось, когда Счастливчик Майоне распространялся о том, кого и как он пришил.
Каген вытащил из серебряного портсигара Лански сигарету, щелкнул зажигалкой, закурил и ничего не ответил.
— Пауль, мистер Лански спросил… — начал Бергсон, но Лански жестом остановил его и, приподнявшись, подался немного вперед.
— Вы не знаете, кто я такой? Впрочем, я и не ждал, что вы что-то слышали обо мне, — улыбнулся Лански своей коронной ехидной улыбочкой. — Я бизнесмен. Но мой бизнес иногда сторонится закона. Вы понимаете, что я хочу этим сказать? Обхожу закон, только и всего.
Лицо Кагена приняло выражение легкой задумчивости.
— Так вы вор? — спросил он и затянулся сигаретой, взятой из серебряного портсигара. Маус с трудом сдержался, чтобы не расхохотаться. Лански называли многими словами, но сказать про него, что он просто вор, ганеф? Никогда. Это все равно, что сказать про Рокфеллеров, что они обычные карманники.
Лански рассмеялся высоким, писклявым смехом.
— Это не совсем верно. Теперь у меня игорный бизнес. Раньше я занимался нелегальной торговлей спиртным, которое мне доставляли из Канады. Но сегодня мое основное занятие — игорный бизнес.
— Гангстер, — произнес Каген, продолжая курить. До Мауса дошло, что Каген отлично отдает отчет своим словам. Он специально пытается поддеть Лански. — Я видел кинофильмы про гангстеров, в них играл Эдвард Робинсон, — добавил Каген, таким тоном, как будто этим было все сказано. — Вы — гангстер.
Лицо Мейера Лански приняло прежнее каменное выражение. Маус подумал, что стоит запомнить этот примечательный день, когда он дважды увидел у Маленького Человечка такое лицо.
— Меня так больше никто не называет, — заявил Лански.
— Мистер Лански очень важный человек в Нью-Йорке, Пауль, и он заслуживает нашего уважения, — произнес, повысив голос, Бергсон, который явно был недоволен поведением своего спутника.
— Питер попросил меня встретиться с ним и вами и по возможности сделать пожертвование, — сказал Лански, закуривая вторую сигарету. На этот раз он убрал в карман портсигар и «зиппо». — Я пошел ему навстречу, но должен сказать, что по натуре я не слишком щедрый человек. Как я уже упомянул, я — бизнесмен. И я очень осторожен в выборе деловых партнеров. Я знаю Питера и доверяю ему, но не знаю вас. Вы улавливаете мою мысль?
Каген утвердительно кивнул, однако Маус решил, что собеседник все-таки не до конца понял Маленького Человечка.
Лански перевел взгляд на Бергсона.
— У вас есть какие-то идеи, — в третий раз повторил он. Теперь это уже точно не был вопрос. И Маус понял: в интересах собеседника его босса предложить нечто действительное крупное и серьезное.
Бергсон снова кивнул.
— Да, мистер Лански. Кое-что большое, очень большое.
Маус навострил уши, ожидая услышать, что это за большое-большое дело.
— Мы отобьем у нацистов поезд, на котором они повезут евреев в концлагерь, — сказал Бергсон. — Мы захватим поезд и отправим его по другому пути. Мы спасем всех, кто в нем находится, и переправим их в безопасное место. В Англию.
Маус решил, что ослышался.
— Вы действительно сумеете это сделать? — спросил после короткой паузы Маленький Человечек. Бергсон в очередной раз кивнул.
— Да, мистер Лански, сумеем. У нас имеются друзья в Лондоне, у которых есть план, очень хороший план. Они утверждают, что прямо к побережью подходит железнодорожная ветка, неподалеку от города… — Бергсон сделал паузу, как будто припоминая название города. — Эйтхейзен, да, он так называется. Это на севере Голландии. Там их будут ждать лодки. — Снова возникла короткая пауза. — Да, мы сумеем сделать это, мистер Лански, но нам понадобится ваша помощь, — добавил он, кивнув на лежащие на столе пачки денег.
Предложенная идея показалась Маусу безумной.
Казалось, он слышит, как вращаются в миниатюрной головке Маленького Человечка крошечные колесики. Он был уверен, что Лански сейчас скажет, что вся эта затея — «мешуге», чистой воды безумие. Однако вместо этого босс поерзал в кресле и, смерив лично его странным взглядом, посмотрел на Бергсона.
— С вами поедет мистер Вайс. Он проследит за тем, чтобы мое пожертвование было использовано по назначению.
«Неужели я ослышался», — подумал Маус.
— Я не хочу, чтобы мои деньги были истрачены неподобающим образом, — заявил Лански, побарабанив пальцами по ближайшей к нему пачке денег. — Поэтому все решения, связанные с моими деньгами, будет принимать мистер Вайс.
По всей видимости, от Маленького Человечка не скрылось, какие алчные взгляды бросили на пачки сотенных Бергсон и Каген.
Кстати, последний, не тратя времени даром, поспешил вступить в разговор.
— Нет. Мы не преступники, — он указал сначала на себя, затем на Бергсона. — Мы сионисты, мистер Лански, но не преступники.
Маусу было понятно, почему Каген поддразнивал Лански. Одноглазый стремился доказать свое превосходство. Маус тотчас испытал желание перегнуться через стол и показать этому типу, кто на самом деле лучше.
— К тому же он не солдат. Он будет лишь путаться у нас под ногами, — заявил Каген.
Впрочем, Маленького Человечка его слова, похоже, совершенно не обескуражили, хотя Каген держал себя все также нагло. Возможно, из-за все той же Палестины и «Иргуна».
— Это не обсуждается. Не будет мистера Вайса, не будет денег, — сказал Лански, обращаясь к Кагену. — Не беспокойтесь, мистер Вайс сумеет о себе позаботиться. Кроме того, он говорит по-немецки, это тоже может пригодиться.
В комнате стало тихо. Были слышны лишь гудки автомобильных клаксонов, доносившиеся с Бродвея. Маус, как и его босс ждал, что последует дальше.
Каген снова поправил повязку.
— Нет, — возразил он, взглянув единственным здоровым глазом на своего спутника. Далее он заговорил таким тоном, будто никакого Мейера Лански в комнате не было. — Это неправильно. И без того плохо, что мы берем у них деньги, но это… это отравит, испортит нам все. Неужели мы хотим, чтобы весь мир думал, что евреи — преступники? А ведь именно так о нас сейчас и говорят, Питер, во всяком случае, англичане. Неужели ты считаешь, что они позволят нам создать наш Эрец Израиль, если узнают, что мы имели дело с гангстерами? Даже политики перестанут нам доверять. Нет.
