Пролог
В то утро Корнелии Мульдер следовало бы остаться дома, в постели, а не садиться в Бреннербаане в переполненную электричку и ехать до университета Нинроде. Всю ночь она исходила по́том, мучилась кошмарными снами и тряслась в лихорадке, но когда зазвонил будильник, нашла в себе силы сунуть ноги в войлочные тапочки и доковылять до ванной.
Потом она надела вчерашнее платье, собрала бумаги в потертую кожаную сумку, которую носила на ремне через плечо, и, ненакрашенная, пустилась в путь. Дорога до университета стала для Мульдер сплошным кошмаром. На каждом повороте ее желудок выворачивало наизнанку, а голоса соседей по вагону доносились будто бы из другого мира.
При других обстоятельствах Корнелия точно осталась бы дома. Но это был первый день семестра, начало работы с новой группой MБA[1]. О больничном нечего было и думать. Студенты – представители самых успешных голландских компаний с самыми лучшими рекомендациями – заплатили за обучение немалые деньги. Ставки были слишком высоки.
Уже в преподавательской Мульдер увидела странные ранки на своем правом предплечье. В туалете, задрав мокрое от пота платье, она обнаружила точно такие же на животе – бурые, до черноты, волдыри, прикосновение к которым вызывало боль. Потом ее вырвало – женщина едва успела склониться над унитазом. Она вытерла рот бумажной салфеткой и долго разглядывала в зеркале свое лицо с воспаленными до красноты глазами. До лекции оставалось меньше сорока минут. Потом еще три часа – и она свободна. Тогда можно будет поехать домой и залечь в постель.
* * *
Пятьдесят студентов сидели в четыре ряда, выпрямившись в креслах и держа наготове ручки. Корнелия – главный преподаватель курса – стояла перед ними, между открытым камином и полотном Рембранта. Они насторожились, стоило ей только войти в аудиторию – с блуждающим взглядом и на негнущихся ногах. Затем Мульдер приветствовала группу, но голос у нее сорвался. Она как будто хотела сказать что-то еще, но в последний момент воздержалась, после чего поднесла ладони к лицу и вздохнула в микрофон так, что в динамиках затрещало. Но Корнелия справилась, сглотнула и принялась рыться в бумагах. Время шло. В аудитории нависла мертвая тишина.
Руки у преподавательницы тряслись. Она попыталась налить себе воды из графина, но в результате лишь промочила свои бумаги. Наконец Корнелия повернулась к большому окну с видом на парк и пролепетала:
– Где я?
Одна из женщин в первом ряду подняла руку и, не дожидаясь разрешения, взяла слово:
– У вас кровь из носа течет.
Корнелия механическим движением поднесла руку к носу. Все ее предплечье, от кисти до локтя, покрывали коричневые нарывы. Мульдер покачнулась и, прежде чем студенты успели что-либо предпринять, тяжело рухнула на пол. Мужчины из передних рядов поспешили ей на помощь, но тут же отпрянули. Кровь сочилась из глаз лектора, заливая ее лицо, и пузырилась на губах…
* * *
Доктор Ян Боерт внимательно изучал бумаги последней пациентки. Корнелия Мульдер была не единственной. За последние несколько часов в отделение «Скорой помощи» клиники UMC в Утрехте поступили еще шесть человек с такими же симптомами. Все они находились в коме[2].
Часть I
ПРИВЕТ ИЗ КЕТЦИОТА
Шестью днями ранее, между Найроби и Сомали
«Африкан экспресс» – рейс XC529 – вылетел из международного аэропорта Джомо Кеньятта в Найроби с пятичасовым опозданием. Время полета составляло около полутора часов. Впрочем, они никуда не торопились, так что задержка не имела никакого значения.
Рейчел Папо взглянула на часы – до посадки оставалось двадцать минут. Грегор Хазан – толстяк в соседнем кресле – сильно потел и все время похлопывал себя по ляжкам. В салоне стояла духота.
Папо выглянула в иллюминатор ближнемагистрального самолета DС9. Облаков почти не было. Внизу расстилалась бескрайняя равнина с разбросанными по ней темными пятнами. Рейчел прикрыла глаза и заерзала, поудобнее устраиваясь в пластиковом кресле, обтянутом зелено-коричневой тканью. Оно было довольно жестким, а его спинка торчала почти под прямым углом. С некоторых пор Папо испытывала боль в спине каждый раз, когда садилась. Врач во время ее последнего посещения больницы озабоченно тыкал пальцем в размытые рентгеновские снимки. Что-то было не так с двумя поясничными позвонками, L2 и L3.
Проблемы со спиной начались у Рейчел после того, как в ее квартире разорвалась бомба. Взрывная волна выбросила ее на улицу через балкон. Стекло на балконе разбилось, а женщина приземлилась прямо на мостовую. Результат – повреждения спинного мозга и трещины в костях. Хотя доктор полагал, что ей повезло. Не подставь Рейчел локти в момент удара о землю, сидела бы сейчас парализованная в инвалидном кресле. Она инстинктивно провела пальцами по шраму на левой руке. Но боли в спине, как сказал врач, будут преследовать ее всю жизнь. С этим придется смириться.
* * *
Что касалось путешествия, то здесь они с шефом «Моссада» Давидом Яссуром продумали все до мелочей. Грегор занимался нефтяными разработками на российском предприятии «Сибирский петроль ресурс». Хорошая ложь недалека от правды, поэтому они позволили Грегору называться тем, кем он и был. В пользу образа нефтяника говорили и массивные кольца на его пальцах, и видавший виды серый костюм, и рубаха в масляных пятнах, и редкие, жирно блестевшие волосы.
