— Ой, спасибо.
— С твоей подругой все в порядке?
— С Лиззи? Да, все нормально.
— Отлично. Твоя статья — только одна из причин, по которым я хотел тебя видеть. Пит уходит.
— Да, я знаю. Я только что встретила его в… м-м…
Я запинаюсь, когда осознаю, что в пятнадцать минут десятого меня не должно быть в лифте. Я должна быть уже на рабочем месте. Джо отмахивается в ответ на мое мычание.
— Но для тебя есть хорошие новости! Как это там? И грязный ветер нам приносит чудо? Чудесный ветер, что…
Мог бы вспомнить эти строчки сразу. У него дурацкая привычка путаться в метафорах. Бывает трудно понять, что он имеет в виду. Я начинаю успокаиваться.
— Правда? — осторожно спрашиваю я.
— Да-да, очень хорошие новости!
— Серьезно?
— Да. Знаешь, кто будет новым корреспондентом криминальных новостей?
Здесь старушка Колшеннон могла бы остановиться в раздумье, но я на лету ловлю его мысль. Корреспондент криминальных новостей — малоуважаемая должность, и красавчик Пит, занимая ее, предпринимал безнадежные попытки, чтобы улучшить отношения с местным департаментом полиции (почему красавчик Пит всегда казался незаменимым, я никогда не понимала). Полиция агрессивно настроена по отношению к нам, а мы в ответ ведем себя так же агрессивно, пишем про них нелицеприятные статьи, и все это тянется бесконечно. Когда место корреспондента криминальной хроники освобождается, сотрудники начинают прятаться за своими столами. Эта должность — черное пятно в карьере, и теперь мне предстоит ее занять.
Джо встает с кресла, обходит стол и присаживается на его край. Смогу ли я изобразить энтузиазм?
Я восторженно вздыхаю. Это, кажется, радует Джо, и он широко мне улыбается. Хорошее решение, Холли.
— Новым корреспондентом будешь ты! Я даю тебе этот шанс!
— Это здорово. Но, но… ты думаешь, у меня достаточно опыта, чтобы сотрудничать с полицией? — Я разыгрываю неподдельный ужас. Пожалуйста, скажи «нет». Пожалуйста.
— Да! Конечно, у тебя достаточно опыта!
Черт!
— Я даю тебе шанс! Ты заслужила это!
Он принимает серьезный вид:
— Холли, я хочу, чтобы ты добилась здесь успеха. В прошлом эту должность занимали самые достойные люди…
Ладно-ладно, о чем это он?
— Но они были слишком агрессивны, слишком бесцеремонны. Я хочу, чтобы ты выстроила хорошие отношения с полицией. Как говорится, э… подливай елей вместо грязной воды. Выпей эту чашу со смирением. Не испорти кашу. Ты понимаешь, о чем я?
Э… нет, не совсем, но я все равно утвердительно киваю.
— У «Бристоль джорнал» всегда были хорошие отношения с полицией, и это видно по их последним криминальным публикациям.
«Бристоль джорнал» — вторая по значимости газета в регионе и наш главный конкурент. Мы очень обиделись, когда они назвали нашу редакцию «обществом скандалистов, не видящих разницы между Тони Блэром и Тони Беннеттом[1]». Я бы сильно поспорила с ними, если б только знала, кто такой Тони Беннетт. Они взяли свои слова обратно под угрозой судебного разбирательства, но всякий раз при упоминании этой газеты в глазах Джо появляется гнев.
Он хмурит брови и продолжает:
— Они всегда на шаг впереди нас, если говорить о криминальных новостях. Я думаю, у них есть свой человек в полиции. В любом случае, мне нужно, чтобы ты взяла быка за рога.
Шеф похлопывает меня по плечу:
— Я рад нашему разговору. Теперь я чувствую себя уверенней. Намного.
Что ж, я рада, если это так.
— Начнешь с понедельника. Хороших тебе выходных, если вдруг не увидимся. Передавай большой привет Бантэму, — живо добавляет он, провожая меня до дверей.
В прошлом году у нас в редакции была специальная коробка для пожертвований, все деньги из которой уходили на благотворительность. Этой коробке было только три месяца, когда мы получили письмо от организации «Собаки-поводыри для слепых». Они благодарили за помощь и сообщали, что на наши деньги содержат четырех лучших собак-поводырей. Ну, лично я оплатила по крайней мере двух собак и еще одну лапу. Поскольку мне нравятся подобные благородные дела, моя зарплата уходит очень быстро. По этому поводу хочется выругаться, что является не лучшим качеством женщины. Во всяком случае, я придумала новый способ ругаться, который (я говорю это с гордостью) прижился в редакции. Он заключается в том, что бранные слова заменяются названиями овощей и фруктов. Фрукты и овощи, которые мы терпеть не можем, считаются плохими, а те, которые любим, — хорошими. Образно выражаясь, мои теперешние взаимоотношения с полицией подобны турнепсу, а уходящий от нас Пит оставлял после себя нечто вроде яблок (уж конечно, не клубнику или что повкуснее). Теперь в редакции гуляют фразы типа «Вы не поверите. Знаете, это как брюква».
Вообще-то, система довольно понятная. Есть одна девчонка, которая всегда кричала по телефону: «Ну, просто как киви!» Мы удивлялись, когда нам снова и снова приходилось объяснять ей нашу систему, пока кто-то не сказал, что у нее аллергия на киви.
Таким образом, полицейские именовались брюквами, кабачками, брюссельской капустой и подобными мерзостями.
— Как прошел день? — участливо спрашивает Бен.
Я язвительно смотрю на него. Вопрос некорректен. Мы сидим после работы в «Оранжерее Генри Африка» за пятничной выпивкой. Гигантские пальмы раздражают меня, особенно один назойливый лист, цепляющийся за мою голову. Лучи заходящего солнца проникают в окна, и мне приходится щуриться. Может быть, все это довольно мило, но я не в лучшем расположении духа.
— Ой, знаешь, не совсем обычно.
Я пью водку через соломинку. Потом, просто для того чтобы что-то сделать, отпиваю немного апельсинового сока.
— В каком смысле?
Он наклоняется поближе ко мне, чтобы лучше слышать в этой шумной атмосфере пятничного вечера.
Я молчу, склонившись над стаканом, все еще держа во рту соломинку — нет смысла ее вынимать. Я никогда не понимала, зачем нужны соломинки, но вдруг поняла: когда пьешь через соломинку, можно абсолютно не двигать головой.
— Меня назначили новым корреспондентом криминальных новостей, — говорю я, не вынимая изо рта свою подружку-соломинку и улыбаясь.
— Это плохо? Я имею в виду, ты ведь не считаешь эту работу ужасной? А что случилось с Перси или как там его зовут?
— Пит.
Гигантская пальма снова щекочет мою макушку.
— Что случилось с Питом?
Я глубоко вздыхаю и чувствую, что мое дыхание наполнено водочными парами.
— Перешел работать в «Дейли мейл».
