— Я понял, какая половина лица у вас красивее, — заявляет он довольным голосом и подмигивает, уверенный, что ему удалось меня заинтриговать, — но пока ничего не скажу.
Похоже, это его любимая шутка. Я не нахожу, что ответить, и, самое ужасное, все же задумываюсь над его словами.
Доктор Пауло усаживается на диван и похлопывает рукой по подушке, приглашая меня присоединиться к нему.
— Вы ни за что не догадаетесь, кто приходил сегодня ко мне в офис.
— Кто же? — спрашиваю я весело, садясь на некотором расстоянии от него.
— Нет, вы должны сами догадаться. — Он обольстительно улыбается.
Неужели так необходимо играть в эту игру? Что ж, будь, по-твоему.
— Мерил Стрип, — предполагаю я.
— Нет. — В его голосе слышится досада, видимо, я хватила через край.
— Кэти Ли.
— Теплее.
— Сдаюсь.
— Далия Хаммершмидт, — произносит он с торжествующим видом.
У меня вытягивается лицо, но я ничего не могу с собой поделать, поскольку никогда в жизни не слышала это имя. Пытаюсь скрыть разочарование, но безуспешно. Его лицо мрачнеет. Ну, кто бы мог подумать, что вечер начнется с викторины о поп-звездах? Я не прошла испытания, но это меня нисколько не огорчает.
— Мне очень жаль, — смущенно говорю я, — видимо, придется возобновить подписку на «Пипл».
— Ерунда, я упомянул об этом, потому что вы мне ее немного напоминаете.
Должно быть, это комплимент. Наверное, Далия Хаммершмидт — популярная в прошлом актриса или по меньшей мере светская львица. Во всяком случае, в последний раз ее видели, когда она посещала пластического хирурга. Я поднимаю бокал с вином и делаю небольшой глоток.
— Ну и каково ваше мнение?
Что мы обсуждаем на этот раз? Ах да, вино.
— Очень хорошее, — говорю я.
Он бросает на меня недовольный взгляд и отпивает из своего бокала.
— Так не говорят о вине. Давайте попробуем еще раз.
Я вспоминаю, что окончила колледж с отличием.
— С фруктовым оттенком.
— Нет, с нотками дубовой коры. И желудей. Довольно пикантное.
Пикантное? Я не собираюсь спорить, делаю еще один глоток и продолжаю:
— Великолепное послевкусие, напоминает кумкват.
— Кумкват?
— Обладает прекрасным букетом.
— Еще бы! Между прочим, бутылка стоит сотню долларов. — Он немного успокаивается.
Может, если я выпью побольше этого каберне по сто долларов за бутылку, вечер покажется не таким уж плохим? Я делаю еще один глоток. Уинстон пользуется этим, чтобы продемонстрировать мне свою любовь, и, одним прыжком преодолев разделяющее нас расстояние, оказывается у меня на коленях. Я вздрагиваю, красное вино выплескивается из бокала, и несколько капель попадают на белоснежную обивку дивана.
— О Господи, простите, пожалуйста!
Я вскакиваю, бесцеремонно сбросив Уинстона с коленей, и опрометью бросаюсь на кухню. Мгновение спустя я возвращаюсь с мокрым кухонным полотенцем, падаю на колени перед диваном и начинаю яростно оттирать пятна.
— Не волнуйтесь так, — любезно говорит доктор, — подумаешь, две капли.
— Я хочу их вытереть.
— Ну что ж, хорошо. — Он наклоняется, берет меня за руку и, когда я оставляю пятна в покое, начинает водить по моей ладони большим пальцем. Мы смотрим друг на друга. — Интересно, мы думаем об одном и том же? — вкрадчиво спрашивает он.
Я знаю, что мой ответ будет неверным, поэтому отвечаю вопросом на вопрос:
— О чем же вы думаете?
— Я думаю, — его голос становится тише, а движения большого пальца ускоряются, — что, поскольку сижу здесь, а вы здесь же стоите на коленях, то мы могли бы немного развлечься. Или развлечься как следует, если вы понимаете, что я имею в виду.
О Господи! Ведь я даже не знаю номер его автомобиля! Ну и влипла!
Я быстро поднимаюсь, ударившись коленкой о кофейный столик и наступив на хвост Уинстону. Мы с псом одновременно взвизгиваем.
— Послушайте, — говорю я, хватая свой жакет и кошелек. — Мне пора. Спасибо за вино, у него замечательный привкус дубовой коры. Простите за пятна. Впрочем, вы можете прислать мне счет за химчистку. О'кей? И передайте привет Далии… забыла ее фамилию…
Окончания моей фразы он не слышит, поскольку я уже захлопнула за собой дверь и бегу к лифту. Бедняжка Люси! Надеюсь, она найдет кого-то, кому сможет доверить заботу о своем лице. Потому что доктор Пауло, вероятно, не захочет ее больше видеть.
2
В девять утра приходит Дэн, муж Люси, чтобы забрать Лили.
— Ты потрясающе выглядишь, — сообщает он, быстро целуя меня в щеку.
— Правда?
На мне джинсы и свитер, а поскольку ярко-розовый лак от «Ревлон», которым я накрасила ногти на ногах, еще не совсем высох, то я хожу, широко расставляя ступни, как сумасшедшая утка.
Дэн, конечно же, сразу замечает мои яркие ногти.
— Была у педикюрши?
— Нет, обхожусь сама. Экономлю двадцать долларов, а кроме того, никому не приходится сидеть у моих ног.
— Может, научишь этому мою жену? Но, думаю, ничего не выйдет. Ей нравится, когда люди сидят у ее ног.
Я молчу: девушки должны поддерживать друг друга.
— Твоя дочь замечательно вела себя вечером, — говорю я, чтобы сменить тему. — Хорошо, что она осталась у нас на ночь.
— Лили обожает у вас ночевать, — поддерживает меня Дэн, — но я должен отвезти ее позавтракать. Мальчики отправились на теннисный матч, а Люси еще спит.
— Ты опоздал. Мы уже позавтракали. Ели вафли с кленовым сиропом. Испекли их в новой вафельнице.
— Звучит соблазнительно. — Дэн расстегивает куртку, под которой оказывается красная клетчатая рубашка, делающая его похожим на лесоруба. Он высок, около шести футов, у него большие серые глаза и, конечно же, волнистые темные волосы. Дэн кажется более подтянутым, чем в последний раз, когда я его видела, из чего следует, что он пополнил ряды мужчин среднего возраста, почти все свое свободное время проводящих в спортивном зале. Мне не нужно смотреть ему на ноги, чтобы догадаться, что на них не туфли, а всесезонные, всепогодные тяжелые ботинки. Именно такую обувь носят крутые парни, даже если на улице давно нет снега, а дождь шел неделю назад. А еще они покупают полноприводные джипы, в которых разъезжают по гладким, заасфальтированным городским улицам.
— Как прошло вчерашнее свидание? — спрашивает Дэн.
— Потрясающе, — отвечаю я. — Все было великолепно.
— Что вы делали?
