Ко мне подходит Джен в костюме оборванца. Она выглядит как настоящий уличный мальчишка — с перепачканными сажей щеками и носом.
— Мам, ты такая красивая! — говорит она. — Обед прошел хорошо?
— Лучше, чем я ожидала, — отвечаю я и добавляю: — Ты тоже прекрасно выглядишь.
Оркестр играет увертюру, в зале гаснет свет, и Чанси приказывает артистам занять свои места. Занавес медленно поднимается, и Пирс — наш профессор Хиггинс — важно вышагивает по сцене в сюртуке и цилиндре, явно позаимствованном у отца, пока не сталкивается с Тамикой в костюме цветочницы — нашей Элизой Дулиттл. Тамика роняет корзину с цветами и на теперь уже безупречном кокни восклицает: «Вы только поглядите! Весь сегодняшний заработок валяется в грязи!»
После всех репетиций и волнений дети играют просто превосходно. А когда Тамика начинает петь, у меня мурашки бегут по коже. Когда же она замолкает и зрители, встав со своих мест, устраивают ей настоящую овацию, я не могу сдержать слез.
С места, где я стою, мне отлично виден зрительный зал. Вот Дэн и Люси целуются во втором ряду. Скорее всего они пропустят весь спектакль. Клифф и Баулдер сидят прямо за ними и первыми начинают хлопать. Зельда, которая заводит знакомства везде, где появляется, оживленно беседует с каким-то пожилым джентльменом. Девушки из попечительского совета и их мужья занимают отдельный ряд, оттеснив к краю Джоша Гордона. Я вижу возле него свободное место, но не сразу понимаю, что оно предназначается мне.
— Идите вперед! — легонько подталкивает меня Винсент, и я замечаю, что глаза у него блестят. — Потрясающе, правда? Я хочу, чтобы вы как следует этим насладились.
В том, что сам он наслаждается в полной мере, у меня нет никаких сомнений. Очевидно, это его первый большой успех.
Зрители вновь усаживаются на свои места, и я торопливо пробираюсь к Джошу.
— Прекрасное шоу, — шепчет он и берет меня за локоть. — Ты должна ощущать настоящую гордость. И счастье.
— Я ощущаю. И то и другое.
Джош кладет руку мне на колено и поглаживает ткань моего платья.
— Ты такая красивая, — шепчет он мне на ухо. — Мне понравилось, как ты выглядела за ужином. Но так тоже здорово.
Мюзикл продолжается, и я разрываюсь между двумя желаниями — целиком сосредоточиться на том, что происходит на сцене, или забыть обо всем, наслаждаясь близостью сидящего рядом Джоша. Он обнимает меня, поглаживая мое обнаженное плечо, играет прядью моих волос.
— Спасибо за то, что дала мне еще один шанс. Я почему-то уверен, что мы будем счастливы.
— Я тоже, — отвечаю я, дотрагиваясь до нефритового медальона.
В этот момент мальчик, играющий отца Элизы, мистера Дулиттла, выбегает вперед, чтобы исполнить один из хитов нашего шоу. Джош сжимает мою ладонь и кладет ее себе на колено.
— Завтра утром я женюсь! — поет ребенок. — «Динь-дон, динь-дон!» — споют колокола.
Джош крепче сжимает мои пальцы и поворачивает ко мне улыбающееся лицо.
Может, конечно, и не завтра, думаю я, глядя в его сияющие голубые глаза, но в принципе все возможно.
Интересно, удастся ли мне одолжить у «Шанель» подвенечное платье?
