«Поразительно, но он словно сошел со страниц «Острова сокровищ» Стивенсона, — записала она в блокноте тем же вечером. — Интересно, какие преступления совершили эти двое, раз им приходится скрываться от британского правосудия под защитой германского флота?»
Витая в облаках, Индия незаметно для себя грызла кончик карандаша. Да, нужно признать, этот несносный австралиец оказался прав: комнаты в «Лимерике» и в самом деле выглядели невероятно чистыми, и даже к ирландскому рагу из баранины, которое мистер О'Киф прислал ей на ужин, невозможно было придраться. Ненадежность дверных замков Индия с успехом компенсировала, подперев дверь тяжелым чемоданом.
Детский заливистый смех и свежий морской бриз, ворвавшиеся в раскрытое окно, внезапно привлекли внимание Индии. Она подняла голову и прислушалась. Женский смех вперемежку с шумным щебетанием и мужской голос, веселый и глубокий. Поколебавшись, Индия отложила карандаш, пересекла комнату и подошла к окну.
Теплый ночной ветерок слегка колыхал муслиновые занавески, луна и звезды заливали все вокруг чистым, серебристо-голубым светом. Видно было даже, как волна набегает на берег, в ночном небе качаются на ветру перистые силуэты пальм. Было довольно рано, жители тихого немецкого поселения Нойбрененберг еще не разошлись по домам. Двое мужчин — она слышала неясный шум их голосов — сидели на веранде соседнего дома, склонясь над шахматной доской. Чуть поодаль Индия приметила гуляющую по пляжу молодую пару.
Ребенок — как ей показалось, мальчик лет пяти — играл у самой воды, пронзительно хохоча от восторга всякий раз, когда ему удавалось убежать от бросающейся на берег волны; его родители расположились на песке, на небольшом возвышении, и умиротворенно наблюдали за ним. Они сидели рука об руку. Стоя у окна, Индия видела, как женщина опустила голову на плечо мужчины: в этом движении читались любовь и умиротворение. В душе у Индии засаднило, и незнакомая прежде струна отозвалась в ней тревожной грустью.
Индия отвернулась от окна и задернула на ночь занавески. Ее взгляд упал на блокнот, но тут она почувствовала, что ей совсем не хочется продолжать сейчас свои записи, а это значило, что пора отдыхать.
Пока она завешивала кровать москитной сеткой и гасила масляную лампу, все стихло, но ей все слышался счастливый детский смех и вспоминалась мужская рука, нежно скользящая по талии сидящей рядом женщины, и то, как мужчина ласково прижимал ее к себе.
Беспокойно ворочаясь в своей одинокой постели, Индия то и дело взбивала и поправляла подушки, но уснуть никак не могла. Она убеждала себя, что отказ от замужества — это ее сознательный выбор, что она живет привольной жизнью, полной приключений, о которых мечтала с самого детства. Это была правда, но не вся: в темноте, наедине с собой, робко лаская собственное тело, трогая грудь и проводя рукой между ног, она уже не была так уверена в правильности своего решения.
Заснуть в эту ночь ей удалось не скоро.
* * *
Поднялась Индия очень рано и сразу надела костюм, пошитый в Каире по ее собственному эскизу: она называла его снаряжением для пеших вылазок. В третий раз она перепроверила свою кладь — не забыла ли упаковать блокнот и карандаши в непромокаемый рюкзак, который тоже был сделан по индивидуальному заказу.
Повесив рюкзак и флягу с водой на плечо, Индия вышла на веранду в ожидании мистера Райдера, да так и застыла у полуоткрытой двери отеля. На востоке показалось солнце. В блестящей, серебристой водной глади моря был разлит розово-оранжево-золотой свет. От такой красоты у нее перехватило дыхание. Вокруг мирно спал маленький немецкий городок — слышен был лишь легкий шум прилива и пение тропических птиц заполняло теплый плотный воздух. Индии вдруг стало весело, и вместе с тем она испытала необъяснимое чувство подавленности, ошеломленная невероятной красотой момента. «Вот почему я люблю путешествовать, — подумала она. — Вот почему я выбрала этот путь».
Улыбнувшись, Индия поднялась на верхнюю ступеньку и стала ждать, не появится ли на стремительно светлеющем горизонте яхта мистера Райдера под названием «Морской ястреб».
Час спустя — солнце было уже довольно высоко, и деревушка начала просыпаться, а Райдер так и не появился — Индия все еще сидела на веранде, на плетеном стуле, уставившись на подернутую рябью воду, носком ботинка она выбивала нервную дробь о дощатый пол.
В это время мимо по скрытой в тени папоротника и гибискуса тропинке, насвистывая, не спеша продвигался мистер О'Киф.
— Мать честная! — воскликнул ирландец и, остановившись у крыльца и запрокинув голову, воззрился на Индию. Блуза с длинными рукавами, ремешок на талии — одеяние, мягко говоря, неординарное. Сшито оно было из темно-синего полотна, достаточно легкого, чтобы пропускать воздух, и в то же время плотного, чтобы защитить Индию от жарких лучей тропического солнца, а также от змей, насекомых и ядовитых растений.
Но не эта часть ее туалета обычно вызывала кривотолки. Длина юбки была вполне достаточной, чтобы счесть ее пристойной; при этом она не должна была сковывать движения Индии при длительной ходьбе — ведь ей частенько случалось продираться сквозь заросли джунглей или карабкаться по отвесным склонам. Однажды она чуть не лишилась жизни, пытаясь залезть на гору. Тогда она и решила, что юбка должна быть совершенно особенной: раздвоенной, наподобие мужских брюк, и широкой. А поскольку нет ничего лучше хорошего куска шотландского полотна, она сшила свой костюм из шотландки фамильной расцветки семьи Макнайт.
— Да, в такой одежде вам нечего опасаться джунглей, уж будьте уверены! — произнес мистер О'Киф, потирая широкой ладонью нос в тщетной надежде скрыть улыбку.
— Знаете, внешний вид не так уж и важен, — парировала Индия. Она давно уже привыкла к подобной реакции людей на свой костюм. — Я жду мистера Райдера, он должен был приехать, но, кажется, не сдержал обещания.
— Ясное дело. Вряд ли он проснется раньше полудня. Насколько мне известно, Джек всю ночь играл в карты, а во время игры он непременно напивается в стельку.
Индия медленно встала со стула.
— Вы что, хотите сказать, что всю прошлую ночь мистер Райдер пил и играл в карты?
— Да, чтоб мне провалиться! — воскликнул мистер О'Киф и моргнул единственным глазом.
Индия пристально вглядывалась в пронизанную солнечным светом голубую даль. Она всегда была близорука, но сейчас ей показалось, что там, вдалеке, она видит «Морского ястреба», пришвартованного у ветхого причала Джека Райдера.
Ярость, нахлынув ледяной волной, ослепила и ошеломила ее.
— Скажите, мистер О'Киф, — выдохнула она, наклонилась за рюкзаком и флягой и в сердцах отшвырнула свой пробковый тропический шлем, — хоть кто-нибудь может отвезти меня на ту сторону холма?
* * *
— Хотите, я подождать? — спросил кудрявый меланезийский мальчик, перевезший Индию на другую сторону бухты на шаткой повозке, запряженной пони.
Индия стояла на выжженной траве возле повозки и смотрела на плетеные крыши крошечных лачуг, разбросанных тут и там по склону холма до самого пляжа и укрытых кронами высоких пальм. Кокосовая плантация — так, кажется, назвал это поселение капитан Саймон Грэнджер. Ей уже случалось видеть подобные места, когда она путешествовала по южным морям, но здесь постройки находились прямо-таки в плачевном состоянии: вместо аккуратного, чистенького бунгало в колониальном стиле, с крытой железом крышей, которое Индия успела нарисовать в своем воображении, жилище Райдера оказалось неприметной бедняцкой хижиной на манер местных построек. И никаких следов цивилизации вокруг — только копра, сохнущая на солнце и наполняющая своим резким сладковатым запахом горячий душный воздух. Индия подумала, что работа у Джека Райдера просто не бей лежачего — можно отдыхать под кокосовой пальмой и ждать, пока плоды сами упадут тебе прямо в руки.
