Дерека нигде не было видно.
Поскольку сопровождавший Сабрину охранник остался за дверью, она некоторое время стояла у дверного проема, не зная, что ей делать. Заприметив пару свободных cгульев, она решительным шагом к ним направилась и усеялась на один из них. Положив на колени пальто, Сабрина опустила глаза и стала с преувеличенным вниманием рассматривать на своей ладони следы от ремешка сумки, который она слишком сильно стискивала в руке.
Прошло несколько секунд, и дверь, которая ввела в комнату для свиданий, распахнулась снова. Сабрина подняла глаза, и сомнения нахлынули на нее вновь, но дело, как говорится, было сделано. Она находилась в комнате для свиданий Беркширской окружной тюрьмы, а в дверях стоял Дерек. Теперь уже было слишком поздно корить себя за поступок, который вырвал ее из привычного окружения и забросил в этот столь неприютный и угрюмый мир.
Дерек стоял у двери и во все глаза смотрел на нее. Она ничего не могла с собой поделать и ответила ему таким же внимательным, оценивающим взглядом. Она была поражена до глубины души и даже немного напугана: до такой степени изменился этот человек.
Сшитый на заказ блейзер исчез. Вместе с ним канули в небытие тонкие, тщательно отутюженные брюки и начищенные до блеска туфли ручной работы. Его темные волосы отросли и завивались у шеи, лицо вытянулось и похудело. Сабрина решила, что с того момента, как его посадили, он потерял добрых двадцать фунтов.
Он держался очень прямо, будто стараясь продемонстрировать своей гордой осанкой, что судьбе не удастся его сломить. В том, как этот человек культивировал в себе гордость, будучи по закону лишенным чести и всех прав, было что-то пугающее. По этой причине он казался ей чужим и отстраненным. Прочие изменения, которые произошли в его внешности, отпугивали ее ничуть не меньше, чем его гордыня. Под глазом у него красовался небольшой, но совсем еще свежий шрам багрового цвета; ясно было, что это — недавнее приобретение. Бледность его лица еще больше подчеркивала проступавшая у него на щеках темная щетина, придававшая ему, помимо всего прочего, угрюмый и даже зловещий вид.
Дерек и впрямь выглядел мрачным и угрюмым; главное же, не похоже было, что он рад ее видеть.
«Зачем я сюда приехала?» — подумала Сабрина, на секунду поддаваясь охватившей ее панике. Но потом, когда Дерек медленными шагами двинулся в ее сторону, времени, чтобы паниковать или растравлять в себе горькое чувство разочарования, у нее просто не осталось. Приближаясь к ней, он продолжал смотреть на нее в упор. Несмотря на его почти каменное равнодушие, в его глазах проступал отблеск какого-то сильного чувства, которому она не могла пока подобрать названия.
Сцепив за спиной руки, Дерек остановился около ее стула, нависая над ней всем своим немалым ростом.
— Сабрина? — Его голос звучал отчужденно и холодно. Он или впрямь не испытывал никаких чувств, оказавшись с ней рядом, или тщательно это скрывал.
Она молча кивнула в знак приветствия.
— Как вы?
— Нормально, — сказала она, потом немного помолчала и добавила: — Признаться, я не была уверена, что вы меня вспомните. Прошло так много времени…
— Восемнадцать месяцев, — коротко сказал он.
Сабрина знала: то обстоятельство, что он помнит, когда познакомились, не имеет к ней лйчно никакого отношения. Через три месяца после этого его арестовали, и с тех пор он находился в заключении. Сабрина не сомневалась, что за пятнадцать месяцев, проведенных в камере, можно вспомнить по минутам всю свою жизнь.
Он продолжал пристально ее рассматривать. У нее разрумянились щеки. Она решила, это из-за того, что в комнате слишком сильно топят. В самом деле, с чего бы еще краснеть? Взгляд Дерека был столь же холоден, как и голос. У него были серые глаза. Странное дело, но этого она не знала. Помнила только, что, когда они разговаривали, между ними установились теплые и доверительные отношения. Но все это было в прошлом.
Ей хотелось, чтобы он сказал хоть что-нибудь, но потом вспомнила, что это она была инициатором их встречи. Тогда она спросила:
— Как ваши дела?
Он пожал плечами, но взгляд его остался прежним — твердым и холодным. Яснее ясного, ее появление его раздосадовало. Неожиданно ей пришло на ум, что ее посещение могло даже как-то ему повредить.
— Должно быть, я пришла не вовремя, — торопливо говорила Сабрина. — Я бы не хотела, чтобы из-за меня у вас были неприятности.
— Никаких неприятностей у меня не будет.
Наступила тягостная пауза. Сложив руки на груди, она снялась бесцельно блуждать глазами по комнате, задержав на мгновение взгляд на зарешеченном окне — чего бы только она не дала, чтобы его открыли! Потом Сабрйна переключила внимание на стоявшего рядом охранника. Он был напряжен и сосредоточен — слушал, о чем они горили. Как это, должно быть, унизительно, когда за тобой днем и ночью наблюдают! Сабрине казалось, что она постепенно начинает понимать, какое ужасное существование влачит в этих стенах Дерек.
Но, по существу, она ничего не знала о его нынешней жизни. Их с Дереком разделяла глубокая пропасть. Неожиданно ей захотелось перебросить через эту пропасть мостки.
— Может, присядете? — предложила она.
Она боялась, что он откажется. Он молчал и, как она за минуту до этого, с отсутствующим видом обозревал комнату.
— Или вы хотите, чтобы я ушла? — снова прошептала она.
Он продолжал хранить молчание, словно размышляя над тем, с каким ее предложением согласиться. Сабрина не торопила его — знала, что возможность выбора позволяет человеку ощутить собственную значимость, пусть в данных обстоятельствах это и было чистой воды иллюзией.
Наконец Дерек решился: снял с себя куртку, повесил ее на спинку стула и опустился на сиденье, вытянув перед собой ноги. Даже сидя он выглядел высоким и сильным человеком. Восемнадцать месяцев назад она думала о нем, как об интеллектуале, зарабатывающем на жизнь собственными мозгами. Тюрьма лишила его ауры светского человека и интеллектуала, сохранив лишь его суровое, грубоватое мужское начало.
Сабрина вдруг поняла, что не знает, о чем с ним говорить. Прежде она никогда не бывала в тюрьме, и здешняя обстановка сказывалась на ней не лучшим образом. Кроме того, она видела Дерека только раз и совершенно его не знала. Она не имела представления, о чем он думает и что чувствует. По большому счету, она была даже не в силах ответить на простейший вопрос: зачем она, собственно, сюда приехала.
— Я думала, что охранники меня не пропустят, — пробормотала она в полном смущении. — Узнав, что моего имени нет в списке, они занялись установлением моей личностимоети, и я до сих пор удивляюсь, что так быстро получила допуск.
— Напрасно. Чтобы выяснить, кто вы, им достаточно было сделать один звонок.
— Сабрина нахмурилась.
И кому же они звонили?
— Мне. Они спросили, кто вы, какие между нами отношения и хочу ли я вас видеть.
