– Ты готова, дорогая? – Мэри Саттон тепло улыбнулась дочери, восхищаясь про себя ее красотой.
– Да, мама.
– Тогда пойдем. – Повернувшись, она вместе с Дианой направилась к великолепной, устланной красным ковром лестнице.
В этот момент из гардеробной выпорхнула стайка возбужденных и хихикающих девушек, которых поджидали их матери или бабушки, бросавшие на них строгие взгляды, призывая к сдержанности.
Маркиза Лондондерри стояла наверху лестницы, готовая встретить гостей, – величественная дама с огромной бриллиантовой диадемой.
Лакей называл имя каждого нового гостя.
– Леди Саттон и леди Диана Стэнтон, – громким голосом объявил он.
Зал притих, и головы присутствующих повернулись в их сторону, когда Диана и ее мать обменивались приветствиями с маркизой.
– Дорогая, эта девушка по-настоящему прелестна, – пробормотала пожилая дама своей подруге, усаживаясь на один из покрытых позолотой стульев, стоящих вдоль стен большого зала.
– Вы имеете в виду Диану Стэнтон? О да, она наверняка сделает блестящую партию.
– Конечно, Мэри Саттон прекрасно воспитала ее, – вмешалась в разговор третья женщина. – Такие приятные манеры. И не злоупотребляет косметикой, как это теперь, к сожалению, модно.
Три пожилые дамы нашли благодатную тему для разговора.
– Мэри разрешает ей встречаться только с достойными людьми, – снова заговорила первая дама. – Я всегда говорю, что это чрезвычайно важно – знакомиться только с приличными людьми. Ничего путного не получится, если выйти замуж за человека из другой среды.
Другие женщины с готовностью закивали.
– Помню, моя мать то же самое говорила мне, когда я была девушкой, – поддержала первую даму вторая. Она сделала несколько взмахов черным, украшенным перьями веером. – Ты должна выйти замуж за человека своего круга, а это значит, что он должен быть протестантом и тори.
– Верно! – хором подтвердили другие.
В этот момент к ним подошла Мэри Саттон, которую они приветствовали энергичными взмахами вееров. Мэри Саттон – очаровательная женщина, и они очень сочувствовали ей, когда ее муж, лихой пятый герцог Саттонский, был убит в самом начале войны. Мэри Саттон пришлось заниматься похоронами, войти в управление большим имением и заботиться о воспитании троих детей. Диане в то время было всего девять лет. Чарльзу, унаследовавшему титул отца, исполнилось двадцать, и он был в армии, а двенадцатилетний Джон только что поступил в Итон. Все восхищались мужеством Мэри. И вот сейчас, спустя три года после окончания войны, она вывела в свет свою дочь и планирует бал в ее честь. Женщины смотрели на нее с восторгом.
– Итак, – Мэри Саттон взяла бокал шампанского из рук официанта. – Мы собираемся провести весь вечер сидя здесь или же намерены хорошо повеселиться?
Диана, едва переступив порог зала, уже оказалась в окружении смеющихся молодых людей в белых галстуках и фраках. Один из них особенно выделялся – его темноволосая голова возвышалась над другими, и он не сводил пристального взгляда с лица Дианы. Она встретила его взгляд, в голубых глазах вспыхнули восхищение и надежда, что он пригласит ее на танец раньше, чем это сделают другие. Рядом с ним остальные молодые люди казались просто мальчишками-переростками, незрелыми и малоинтересными, вроде ее брата Джона. Мальчишками, которые, несмотря на лестное внимание к ней с их стороны, не отвечали ее идеалу романтического мужчины. Гай был совсем другим. Он был старше, мудрее и, с того самого момента когда она впервые увидела его сидящим на террасе у Монтгомери, напоминал ей Лоуренса Оливье в роли Хитклиффа в фильме «Грозовой перевал». У него были такие же задумчивые темные глаза, что говорило о его одиночестве, он обладал такой же высокой атлетической фигурой и был так же изящен и элегантен в своем дорогом костюме. Смуглая кожа и чувственный рот придавали Гаю несколько донжуанский вид, особенно рядом с этими невинными английскими мальчиками. Диана почувствовала внутреннюю дрожь, когда он отделился от группы молодых людей и шагнул к ней.
– Не хотите ли потанцевать, Диана? – тихо спросил он.
У Дианы сильно забилось сердце, и на мгновение она потеряла дар речи.
– Я… Я хотела бы, – заикаясь проговорила она. А еще через мгновение она оказалась в объятиях Гая, скользя под звуки музыки по гладкому полу и глядя в его лицо.
Диана забыла обо всем в этот вечер и словно парила в облаках счастья, радуясь тому, что Гай хотел танцевать только с ней, что он предложил ей выйти на балкон с видом на Гайд-парк, где в ночи тихо шумели деревья и где он сказал ей, что она очень красива.
– Разве? – чуть игриво засмеялась она.
– Вы способны затмить сегодня кого угодно, – с улыбкой ответил он.
Однако когда бал закончился и Диана села в поджидающую их машину, чтобы ехать домой (они сняли на лето дом в самом центре Мэйфера), слова матери вывели ее из состояния эйфории.
– С твоей стороны было весьма бестактно провести весь вечер с этим молодым человеком, – сказала довольно сердито мать. – Всем хотелось с тобой потанцевать, и двое или трое молодых людей весьма расстроились, когда ты им отказала.
– Но я хотела танцевать с Гаем! – ответила Диана, и на щеках ее вспыхнул румянец. – Другие всего лишь мальчишки, притом глупые. Гай везде бывал, он гораздо взрослее и умнее. Пожалуйста, мама, не сердись. Я сегодня замечательно провела время. Это был мой самый лучший бал.
Мэри Саттон поджала губы. Пока ее дочь веселилась, она от других матерей услышала о Гае много такого, что ее сильно встревожило. Он вовсе не был каким-то пьяницей, но ей рассказали, что Гай часто посещает сомнительной репутации клубы, сорит там деньгами и имеет дело с проститутками. Похоже, у него не было настоящих друзей, а те, которые были, старались выкачать из него как можно больше денег. Короче говоря, трудно было представить репутацию хуже.
– Я предпочла бы, чтобы ты больше с ним не встречалась, Диана, – сурово сказала Мэри, думая о тех приятных молодых людях, которые с видимым обожанием относились к ее дочери.
– Но мы пригласили его на мой танцевальный вечер, – запротестовала Диана. – Разве ты не помнишь? Мы включили его в список, после того как я познакомилась с ним у Монтгомери. Я не понимаю, что ты имеешь против него.
– Его репутация оставляет желать лучшего. Ты тоже скомпрометируешь себя, если люди начнут связывать тебя с ним.
– Мама, но ведь это абсурд! Времена изменились, сейчас все не так, как было во времена твоей юности! Я никогда не слышала, что у Гая плохая репутация. Вероятно, у него было несколько женщин, но ведь ему двадцать четыре года!
– Я говорю не о женщинах, – сухо сказала Мэри. – Он ходит… к проституткам, – добавила она неожиданно для самой себя с некоторым смятением. – Нельзя, чтобы тебя видели рядом с таким мужчиной.
