Краска гнева на щечках де Кресси сменилась румянцем стыда. Она прижала ладони к лицу, но взгляд не опустила. Ей хотелось получше рассмотреть этого странного человека. Нет, на закоренелого женоненавистника он вовсе не походил, однако следовало признать, что даже самые записные сплетницы света ничего не могли сказать о его связях. Похоже, ни женщины, ни мужчины и впрямь не пробуждали в нем плотского интереса. Внезапно ей вспомнилось, как поначалу на новичка накидывались светские львицы. Накидывались и отступали, накидывались и отступали… поджимая хвосты. Женщина улыбнулась.
— Похоже, я вас действительно неправильно поняла.
Граф лишь пожал плечами.
— Если вы и заблуждались на мой счет, то в лестном для меня направлении. — Он бросил взгляд на тарелку. — Но вы ничего не едите! Разве мой выбор настолько плох?
Де Кресси торопливо схватилась за вилку.
— Я не хотела обидеть вас, граф, — сказала она, подступаясь к паштету.
— Это не в ваших силах, мадам, — автоматически произнес Сен-Жермен.
Скрытая горечь проглядывала в этом галантном ответе. Граф расправил кружевное жабо, белой пеной спускавшееся на серебро отворотов камзола. Бриллиантовые булавки вспыхнули. Над ними, словно маленькое сердечко, загорелся рубин. Де Кресси покосилась на все это великолепие и подумала, что при такой роскоши туфли графа могли быть и поскромней, ведь и на их пряжках посверкивали драгоценные камни. Потом она изгнала дурацкие мысли из головы и переключила внимание на яйца по-флорентийски.
Сен-Жермен наблюдал, как она ест, как прихлебывает вино из бокала, поставленного перед ней расторопным лакеем. В его темных глазах замелькали веселые искорки. Действительно ли проголодалась мадам де Кресси или просто старается ему угодить? Граф коснулся своих волос, проверяя их состояние. Он был уверен, что Роджер поработал с ними как должно, и с удовольствием удостоверился в этом. Пудра оставила на кончиках пальцев следы. Граф удовлетворенно кивнул и подумал, что каждой эпохе присуши свои выверты моды. Напудренные прически французов ничуть не хуже надушенных шиньонов жителей давным-давно исчезнувших Фив. Потом он отвлекся от этой мысли и спросил:
— Как вам заливное, сударыня?
Его одарили ласковым взглядом из-под густых светлых ресниц.
— Великолепно, как и все, что здесь подают. Вы были правы, эти лакомства раздразнили мой аппетит. Но, боюсь, вы скучаете рядом со мной? — Она явно так не считала.
— Нет, мадам, не тревожьтесь. Мне приятно смотреть на вас.
И это было истинной правдой.
— Ваши щеки порозовели.
— Может быть, причиной тому вино, — игриво заметила де Кресси.
— Тогда вам следует пить почаще. — Он уже поднимался из-за стола, намереваясь освободить свое место. — Сударыня, я не прощаюсь и где-нибудь поблизости вас подожду.
В буфетную ввалилась новая партия желающих перекусить. Гостей в отеле всегда бывало в избытке, и правила хорошего тона нe позволяли засиживаться за столиками тем, кто уже насытился или ничего не ел вообще. Сен-Жермен отдал ожидающим общий поклон. Кто-то ответил на вежливое приветствие, кто-то предпочел его не заметить, а один низенький господин в парике с голубиными крылышками сморщился, словно учуял, что где-то скверно запахло. Персиковый атласный камзол господина нелепо топорщился, бабочки, разлетевшиеся по всему полю жилета, отвлекали: внимание от розовых панталон — и хорошо делали, ибо в тех помещались очень кривые и очень тощие ноги, впрочем лиловые чулки с красными стрелками все равно бросались в глаза. Старомодные туфли, высокие красные каблуки, кружева в три ряда. И топазы — везде, где только это возможно, топазы! Сен-Жермен внутренне покривился.
— Проклятье! — громко выругался господин.
Сен-Жермен вопросительно поднял брови.
— Простите, сударь?
— Вы! — воскликнул тот, подхватив под руку одного из своих приятелей. — В жизни не видывал этакой наглости. Вы — чужак, а расселись тут словно дома! Можно подумать, что все это ваше!
Спокойная улыбка скользнула по губам Сен-Жермена.
— Прошу прощения, но могу вас уверить, что этот отель вовсе не мой.
— Оставьте свой саркастический тон!
Странный господин шагнул вперед, полы его камзола, прохваченные китовым усом, резко качнулись.
— Мне почему-то кажется, что вы — шарлатан!
Мадам де Кресси уронила вилку и испуганно глянула на Сен-Жермена. Граф больше не улыбался. Темные загадочные глаза его остановились на лице оскорбителя.
— Барон Боврэ, — произнес граф безупречно вежливым тоном. — Вы определенно пытаетесь затеять со мной ссору. Не понимаю, что могло бы вас в моем поведении оскорбить. Почему вы избрали меня мишенью своих нападок?
Граф сделал паузу и с раздражением обнаружил, что все присутствующие уставились на него и что в дверях буфетной теснятся новые зрители, привлеченные разгорающимся скандалом.
— Если вы проглотите это оскорбление, вы не только шарлатан, но и трус!
Самодовольно выпятив живот, Боврэ ждал ответа.
Мгновение Сен-Жермен боролся с искушением придушить на месте пьяного дуралея. Затем он ответил, и его звучный голос разнесся по всему помещению.
— Я всегда считал, что, пребывая в чужой стране, благородный человек должен вести себя как положено гостю, уважая обычаи и нравы хозяев. Но и хозяевам надлежит держаться с гостями учтиво. В данном случае я — гость, вы — хозяин. Вы совершенно правы, я не француз.
Граф почувствовал враждебную настороженность публики и, внутренне усмехнувшись, нанес удар.
— Я приехал в Париж поучиться хорошим манерам. Французский вкус и французское обхождение составляют главное достояние Франции, потому-то люди со всех концов света и стремятся сюда. Но у вас, сударь, увы, учиться мне нечему. А потому разговор зтот следует прекратить.
— Готов! — воскликнул один из теснящихся в дверях кавалеров и отсалютовал графу воображаемой шпагой.
— Вы от меня так не отделаетесь! — попытался вернуть ситуацию к исходной Боврэ, однако было уже поздно — он упустил момент. Приятель, стоявший рядом, потянул его за рукав к выходу, но барон раздраженно отдернул руку.
— Если бы в ваших жилах текла благородная кровь, вы бы потребовали удовлетворения.
— Кровопролитием эта дуэль грозит только вам, — понизив голос, ответил граф, но слова его были слышны всем присутствующим. — Ваша смерть мне чести не принесет. Вы будете убиты, не нарывайтесь.
Глаза Боврэ злобно сверкнули.
— Вы пожалеете об этих словах! — Барон повернулся к своим приятелям. — Что-то у меня пропал аппетит. Здесь воняет простолюдином.
Он круто развернулся на каблуках и вышел из залы. Вся компания, теснясь и толкаясь, потянулась за ним. Все прочие занялись своими тарелками. Инцидент был исчерпан.
