Когда Элизабет приблизилась к столу, мистер Мэннинг не удосужился оторвать голову от стопки бумаг.
— Поставьте сюда, — сказал он, показав рукой на край стола. — Подождите там. — Он повелительно махнул в сторону окна и продолжил чтение бумаг.
Элизабет молча повиновалась. Расположившись в кресле, она позволила себе разглядеть его внимательнее. Он снял сюртук и закатал рукава рубашки. Его смуглое, с бронзовым оттенком лицо и мускулистые руки свидетельствовали о том, что он много занимался физическим трудом на открытом воздухе. На его руках не было большого количества волос. Более того, на них просматривались вены и сухожилия. Его руки потянулись, чтобы взять гроссбух. Элизабет вздрогнула. Эти пальцы были способны вот так же схватить кого-то за шею. Именно эти руки крепко держали ее под собой в карете. Те самые руки, которыми он захочет воспользоваться, чтобы получить оплату за свои труды.
За окнами открывался простор обширного двора. Должно быть, отсюда будет нетрудно ускользнуть. От свободы ее отделяло стекло толщиной всего лишь в доли дюйма.
Уголком глаза она увидела, как Мэннинг перевернул страницу. Но в голову снова пришла мысль, которая мучила Элизу и в кладовой: куда она пойдет? У нее больше нет денег, и она не решится вернуться в Хелстон-Хаус. Здесь наверняка должна быть охрана. Ей остается надеяться лишь на то, что Лефрой — честный человек и что ее письмо дойдет до Сары.
* * *
Что это, черт возьми, за запах? Роуленд переключил внимание с гроссбуха на лежащие перед ним документы о покупке. Он машинально отодвинул лежащую на салфетке вилку и продолжил чтение. Проклятие, лорд Весинггон заполучил эту кобылку от Эдельвейса. Роуленд покачал головой. Он столько часов потратил на тренировку этой многообещающей лошади.
Черт бы побрал Веллингтона за то, что он выбрал несвоевременный момент закончить войну. Роуленд, был бы уже мертвецом, если бы кавалерия не дожила до того времени, когда этот чертов император лягушатников оказался загнанным на Эльбу. Не глядя, Роуленд ткнул вилкой в тарелку на краю стола. Как он может за такие ставки угнаться за стоимостью строительства?
Он вдруг ощутил на своем языке что-то очень вкусное и испытал прилив голода. Роуленд тут же отбросил вилку в сторону.
— Что за чертовщина? — Он увидел красивую девушку, сидевшую возле окна, и удивленно воззрился на нее. — Прощу прощения, вы ко мне?
— А разве есть кто-то еще, с кем я могла бы поговорить?
Он взял маленькую тарелку, на которой лежал коричневый, похожий на хлебную лепешку квадрат с белой пенкой сверху. Преодолев разделявшее их расстояние, он сунул ей тарелку.
— Что это такое, черт возьми?
— Как что? Имбирный пряник, мистер Мэннинг. Разве вы их не любите? Большинство джентльменов любят. Но вам лучше оставить его на закуску.
На его лице появилась холодная улыбка.
— Ну, это все объясняет.
— Что объясняет?
— Почему я испытываю к этому отвращение.
Она напряглась под его взглядом.
— Прошу прощения?
— Надеюсь, мы оба понимаем, что я не джентльмен, миссис Ашбертон. — Он поставил тарелку на низенький столик перед ней и отошел к письменному столу. Верните это миссис Вернон. И скажите, что я уволю ее, если она снова рискнет приготовить что-нибудь, хотя бы отдаленно напоминающее это.
Он сел и решительно схватил одной рукой купчую, другой — вилку. Его раздражало, что он чувствует на себе взгляд Элизабет. О Господи… он аккуратно положил вилку на поднос и отодвинул его.
— Вам не нравится и мясной пирог, мистер Мэннинг?
— Нет.
— Я должна признаться, что не следует винить миссис Вернон. Если бы у меня, было, чуть побольше времени, я могла бы приготовить что-нибудь более отвечающее вашему вкусу. Я понимаю, что я ваша должница, и надеялась отблагодарить вас этой простой пищей.
Роуленд оставил надежду покончить со счетами и, откинувшись на спинку кресла, стал слегка покачиваться.
— Я должен был догадаться. А куда запропастилась миссис Вернон?
— Она поскользнулась и повредила ребра.
— В самом деле? — Он бросил на нее скептический взгляд. — И как же это могло случиться?
— Это случилось на кухне около часа назад.
Он выждал.
— Поскользнулась на полу, который я только что помыла.
— Миссис Ашбертон!
— Да?
— Не лезьте не в свои дела. Таким образом вы свой долг не выплатите. — Он снова бросил на нее раздраженный взгляд. — А наоборот, только увеличите его. — Его раздражало то, что всего лишь одна леди способна учинить за столь короткое время такой беспорядок.
— Мистер Мэннинг?
— Да?
— Разве вы не просили меня помочь кухарке с обедом?
— Я просил помочь, а не помешать кухарке, — сухо сказал он.
Похоже, она намеревалась испытать его терпение.
— А вы не считаете, что мы могли бы обсудить это более разумным образом? Если бы у меня было время подумать обо всем этом и…
— Продолжайте, мадам. Слушаю вас внимательно. Какую компенсацию вы предложите мне за то, что я показал свою задницу и яйца дюжине гончих Веллингтона?
Она вначале сглотнула, потом закашлялась. Вздохнув, он встал и подошел к буфету. Достав два бокала, Роуленд налил в них спиртного.
— И более того, как определить опасность помощи преступнику?
— Я не совершала преступления.
— В самом деле?
— Вне всякого сомнения. — На ее щеках вспыхнул легкий румянец.
— Миссис Ашбертон, ваша бравада портит всю вашу игру. Если так, то почему тогда солдаты разыскивали вас?
Она вызывающе посмотрела на него, и Роуленд понял, что не выудит из нее и слова правды.
— Ладно, миссис Ашбертон. Не беспокойтесь. Я в какой-то мере эксперт по части вранья, — я врал каждый день в течение всей моей жизни, — и не хочу выслушивать придуманную вами историю. Давайте вернемся к делу. На сколько я помню, вы сказали, что я получу все, что угодно, если помогу вам.
— Я не собираюсь делать… делать…
— Не собираетесь делать что, мадам? — Он подал ей один из бокалов, и она приняла его.
— Вы прекрасно знаете что.
— Я хочу услышать от вас. — Это было бы первым мячом в игре.
Она отпила из бокала. На Роуленда произвела впечатление ее способность сохранять холодное выражение лица.
— Что это такое? — наконец хрипло спросила она.
— Живая вода.
— Это кардинально отличается от воды.
— Не в Ирландии. И вы опять меняете тему разговора, — растягивая слова, сказал он.
