— А если бы ты не набивала его так, ничего бы не случилось, — сухо заметил Кристиан.
Он легко спустился по лестнице и принялся собирать вещи. К немалому огорчению Линды, из чемодана выпали не только джинсы для сестры, комбинезон из вельвета для племянницы и рубашки для деверя, а и весьма легкомысленное белье, купленное в дорогом бутике для вполне определенных целей.
Такой вот алый лифчик с обилием кружев женщина могла надеть только в особом случае — для кого-то, кто ей не безразличен. Рядом с ним валялись практически не выполняющие свои прямые функции шелковые трусики того же цвета, на которые ушло немало денег. Прибавьте к этому тонкие, как паутинка, чулки с подвязками и ажурный пояс, и картина получится полной.
Неудивительно, что глядя на выражение лица Кристиана, вертящего в руках изящные предметы дамского туалета, Линда смутилась.
— Ты, видно, не собираешься заниматься спортом в Грей-Ярмуте, а Лин? — спросил он, поднимая на нее взгляд. — Или я ошибаюсь? Может, хочешь поохотиться кое на кого? Если так, то могу дать пару дельных советов.
— Это не мое, я купила белье в подарок Мейди, — солгала Линда, поспешно слетая вниз по ступеням.
— Ну, для начала я мог бы посоветовать тебе… как мужчина… в следующий раз выбрать что-нибудь попроще и поэлегантнее. Это вот, — он бросил презрительный взгляд на алый лифчик, — могло бы понравиться мальчишке. Но мужчины… настоящие мужчины предпочитают что-нибудь более тонкое и открытое. Шелк, скользящий под пальцами, нежно облегающий женскую фигуру, подчеркивающий ее формы… Трудно представить что-либо более сексуальное, чем глубокий вырез, приоткрывающий ложбинку между грудями, или бретельку, как бы нечаянно соскользнувшую с плеча…
— Спасибо за ценные сведения, — ледяным голосом сказала Линда. — Когда захочу узнать, что мужчины считают сексуальным, обязательно проконсультируюсь у тебя. В любом случае…
— Что — в любом случае? — переспросил Кристиан, нагибаясь за очередным предметом одежды и аккуратно его складывая.
Линда бросила на него испепеляющий взгляд. Как объяснить человеку, что женщина, которую столь щедро одарила природа, как ее, просто не может носить описанную им одежду, если только не хочет, чтобы на нее оборачивались все встречные.
— Это явно не для Мейди, — сказал Кристиан, протягивая ей стопку белья.
— Почему ты так думаешь?
— Не ее цвет. У нее кожа бледнее да и глаза светлее, чем у тебя. Но и не твой. Бежевый или светло-кофейный больше подошли бы тебе.
— Огромное спасибо, — язвительно сказала Линда, вырывая вещи.
— Тебе нужен еще один чемодан, — заметил Кристиан, глядя, как она пытается запихнуть белье обратно, — а то конвейер наверняка сломается, если до того выдержат застежки и вещи снова не выпадут. И кстати, ты ошибаешься.
Линда тщетно пыталась понять смысл его последней фразы. Догадавшись об этом, он решил пояснить:
— Не только женщины с маленькой грудью могут ходить без лифчика. У тебя немало комплексов, связанных с твоей фигурой, не правда ли?
— Знаешь, что… оставь при себе мнение о моих комплексах… и моей груди, если тебе не трудно, — смутилась Линда и почувствовала, что краснеет.
— Ну конечно, если ты играешь в теннис, то тут понадобится хороший топ, — продолжил Кристиан, не обращая ни малейшего внимания на ее слова.
Линда покосилась на него. Она играла в теннис с отцом почти каждое утро и всегда надевала топ. Так на что он намекает?
— Я отнесу чемодан обратно в твою комнату, чтобы ты разложила вещи на два, — не столько предложил, сколько заявил Кристиан.
К огорчению Линды, он явно справлялся с переносом тяжестей лучше, чем она. Кристиан открыл дверь локтем и швырнул чемодан на пол. Линда вошла следом.
— Я собиралась отнести его вниз… — начала она и осеклась.
Он стоял, слегка расставив ноги и уперев руки в бедра, и смотрел отнюдь не на нее. Его взор был устремлен на старинный стул возле окна.
Стул и впрямь был красив — подарок от бабушки Арлин — скорее даже трон, чем просто стул. На нем лежали вышитые Линдой шелковые подушки. Но внимание Кристиана привлекло нечто другое. И Линда догадалась что.
— Мама не позволила мне выкинуть его, — начала оправдываться она, беря в руки весьма потрепанного плюшевого зайца. — Сказала, что он напоминает ей наше детство. Это еще ее игрушка, а потом им играли мы с Мейди… Господи, и кому я это говорю! Ты все равно не поймешь. Ты слишком холодный и рассудительный…
— Тебе следует заняться политикой, — саркастически заметил ее собеседник. — Ты всегда знаешь наперед кто и о чем думает.
— Прекрати меня дразнить! — яростно выдохнула Линда.
— К твоему сведению, я не холодный и не рассудительный. А что касается зайца… — Кристиан взял игрушку из рук Линды, — у меня был очень похожий. Его привез в Штаты еще мой дед, будучи совсем ребенком.
Глаза Линды округлились. Кристиан редко упоминал о своем детстве — по крайней мере, в разговорах с ней. Она знала, что у него нет ни сестер, ни братьев, а его предки некогда иммигрировали из Дании в Англию. Но там дело у них не заладилось, и они отправились в Штаты. Здесь счастье им улыбнулось: дед Кристиана основал свое дело, отец его расширил. И оно процветало до тех пор, пока внезапная смерть от сердечного приступа не унесла удачливого предпринимателя. В то время Кристиан учился в колледже.
С разрешения матери он продал отцовское дело — очень выгодно, надо заметить. Родственники поддерживали Кристиана в намерении заняться политикой, пока были живы, но все эти сведения Линда узнала не от него.
— Почему он говорит со мной как с несмышленой девочкой? — пожаловалась она матери, после того как Кристиан зло высмеял все ее попытки разузнать о его корнях.
Линда училась в колледже и как раз писала работу о том, с какими трудностями сталкивались иммигранты в начале столетия. Она рассчитывала на Кристиана, но тот наотрез отказался поделиться с ней сведениями.
— Он очень гордый человек, солнышко, — сказал ей тогда отец. — Думаю, Крис не хочет, чтобы о его предках думали с презрением.
— С презрением? С какой стати? — немедленно потребовала ответа Линда.
— Ну, Крис очень хорошо помнит, что его дед поначалу располагал очень скудными средствами и выбивался в люди, как говорится, из самых низов. Тогда как мы…
— Неужели он думает, что я буду презирать его только потому, что мои предки приплыли на «Мэйфлауэре» и стали элитой Северной Америки? — горячо возразила Линда. — Значит, вот какого он обо мне мнения!
— Ну, будет тебе, солнышко. Я уверен, что Крис вовсе так не думает. Просто не хочет выставлять свою родословную на всеобщее обозрение, как и твоя мама. Дело не в том, что он стыдится своих предков, это лишь естественное желание защитить тех, кого любишь.
— Но если мои бабушка с дедушкой живы, то его-то умерли.
