отправились в другую таверну, затем в следующую. Когда граф вернулся домой, там его встретили разгневанный отец и рассерженная матушка — семья Линдсли пожаловалась императору, и выразила возмущение произошедшим родителям Ланса.
Отец прочитал сыну нотацию.
— Ссорится с дружественным домом Линдсни нельзя! — говорил он— Мы теряем союзников! А позорить аристократа перед лицом черни — последнее дело! Вот! — добавил он, размахивая зажатой в руке бумагой — Пришло письмо от Императорского Блюстителя Нравов, где указано на недопустимость подобного поведения!
Ланс сделал печальное лицо, и виновато смотря на родителей, произнес:
— Простите меня, недостойного сына, позорящего семью!
— Вот именно! — воскликнула матушка — Ты, будущий глава дома Барно, и гордость этого дома! И вдруг такой низкий поступок! Не ожидала от тебя, столь недостойного поведения!
Ланс извинялся, смотрел глазами, полными раскаяния, и был прощен — как всегда. Но, старший Барно настоял, что бы молодой граф прекратил кутежи, и занялся поместьем, в котором, в связи с войной, дела были не очень хороши. Кроме того, у Барно были предприятия, оформленные на подставных лиц — аристократам позорно заниматься производством — тоже требующие внимания. Старому графу нужна была помощь, да и Ланселоту пора, как будущему главе дома, учится управлять делами семьи. Ланс, некоторое время, почти не покидал поместья, отлучаясь только на барновские фабрики.
Но, это длилось не долго — друзья скучали без своего предводителя, а он без них. В скором времени Ланс вернулся к прежней жизни.
Следующий скандал не заставил себя ждать.
По настоянию отца, и вместе с ним, Ланс отправился на деловой ужин в поместье барона Кирми, для заключения дружественного союза. Ланселоту среди важных стариков было невыносимо скучно, не помогало и присутствие молодой и хорошенький жены барона Мардж. Молодыми и хорошенькими Ланса не удивишь, а баронесса была очень глупой. Когда, выйдя на балкон, он застал там леди Кирми, то, из вежливости, завел с ней беседу. Мардж пожаловалась, что умирает от скуки — ей совсем нечего делать.
— А вы чем занимаетесь, граф? — спросила баронесса — Наверное, ваша жизнь очень интересная, и наполнена важными событиями и делами!
— "Тем же, чем и ты — ничегонеделаньем!" — подумал Ланс, однако произнес, изящно откинув с лица прядь волос:
— Завтра с друзьями отправляемся на охоту!
И добавил:
— Хотите с нами?
Девушка не ответила, но поинтересовалась, в каком месте охотники собираются.
Ланс объяснил, и вернулся в кабинет, где собравшиеся старики уже обсудили возможный союз, и рассуждали о войне.
— Тигриал ничего не может не из-за своей неспособности военачальника! — говорил его отец — У Тамуза нет регулярной армии, и его разрозненные полки появляются то здесь, то там. А неповоротливая имперская армия за ними не поспевает. Да что говорить! Наша армия Некрокип взять не может, не то что Разлом!
Барон, краснолицый одышливый толстяк, высказался, что командующему войсками светлых, Тигриалу, следует сконцентрироваться возле Великого Разлома, откуда, сплошным потоком и прут темные, разбиваясь затем на отряды. Там их и уничтожать!
Мнение присутствующих разделилось: одни считали, что армии следует оставаться у Разлома, другие — что нужно преследовать и уничтожать темных на всех территории страны.
Ланселот в беседу старших не встревал, но по поводу темных у него было свое мнение.
Когда Лансу было восемь лет, демон убил на глазах мальчика его воспитателя, верного слугу, и близкого человека, бывшего с ним рядом с пеленок.
Вернее, воспитателя убила демоница… После этого случая Ланс до ужаса боялся темных, а отвратительное исчадие Бездны снилось в кошмарах. Мальчика даже лечили от нервного потрясения.
Со временем расстройство прошло, но страх перед темными остался. Ланс скрывал эту позорную слабость ото всех, даже от родителей, и пытался с нею бороться.
Молодому графу приходилось сталкиваться с этими нечестивцами, которые появлялись везде и всюду на неохраняемых территориях. Ланс был с друзьями, и, преодолевая страх, нападал первым, легко уничтожая темных. Он был уверен, что справился бы и один — настолько эти порождения бездны были никчемны и слабы. И фобия ушла, пропала — юноша перестал бояться демонов.
Теперь Ланселот считал, что слухи о силе темных сильно преувеличены — те, кого граф и компания встречали, были слишком жалкими, и не слишком опасными. А демоница из детства… Ланс был ребенком, а воспитатель стар, и не владел магией… Даже не попробовали сопротивляться!
Лансу казалось удивительным, что разрозненные группы темных причиняют стране такой вред, и с ними никак не удается справиться. Однако, Тигриала он знал, и в его неспособность военачальника не верил. Знал Ланс и замок Некрокип. У молодых повес был такой ритуал — ездить к замку, и стоя в отдалении, на холме, рассматривать его. Это считалось очень дерзкой и смелой выходкой, и о путешествии к Некрокипу его участники хвастались перед друг другом, зачастую придумывая разные страшные подробности, которых на самом деле не было. Да, по пути к замку можно было встретить темных — или одиночек, или маленькие группы, и легко с ними разделаться. Больше никаких ужасов рядом с замком не было. Однако все знали — кто спустился с холма, и приблизился к замку, назад уже не вернулся…
Слушая рассуждения стариков, Ланс посматривал на толстого краснолицего Кирми, и сочувствовал его юной жене.
На следующий день, как и собирался, Ланс отправился на охоту. К его изумлению, на место сбора явилась и баронесса, хотя одна женщина в компании мужчин — верх неприличия… Отказать даме граф не смог, и красавица присоединилась к его свите.
Охота для аристократов — это целый ритуал, действо… Молодых людей захватывал азарт погони, зашкаливающий адреналин, особенно если дичь бывала опасна, и могла сдать дачи, даже убить охотника. А после, конечно же, великая пьянка, на которую Ланс с друзьями закатились в охотничий домик семьи Барно — весьма удобное строение, с несколькими комнатами, водопроводом, и винным погребом.
Ланселот увлекся прелестной баронессой, и Мардж задержалась в лесных хоромах на три дня. Об этом не должны был узнать, но кто-то из свиты графа проболтался, и грянул скандал.
Весть о происшествии разнеслась по всей империи, и только ленивый не обсуждал это приключение графа Барно, и не смеялся над супругом баронессы, и над всей его семьей. Саму же Мардж Кирми настигла бешеная популярность — не многие дамы могли похвастаться соблазнением Ланса. Вернее, таких было немало, но их свидания с графом, по большей части, оставались для всех тайной — женщины умеют хранить секреты, если это касается их репутации.
Конечно, союз Барно и Кирми распался. Не желая выслушивать гневные
