Стефан был рад, что учебный день подходил к концу. Емуотчаянно хотелось хоть на несколько минут вырваться из этих людных кабинетов икоридоров.
Столько всяких разумов! Столько чужих мыслей давили на него,столько ментальных голосов звучало в его мозгу, что Стефан уже ощущалнешуточное головокружение. Прошло много лет с тех пор, как он оказывался вподобном людском улье.
Один разум стоял особняком от остальных. Эта девочка была втой компании, что наблюдала за ним в главном коридоре здания школы. Стефан незнал, как она выглядит, но ее ментальная индивидуальность была очень мощной. Онни секунды не сомневался, что сможет ее узнать.
По крайней мере, Стефан уже почти пережил первый денькрасочного маскарада. Силу ему пришлось использовать лишь дважды, и он сделалэто предельно аккуратно. Однако он устал и, к сожалению, проголодался. Кроликаоказалось явно недостаточно.
«Ладно, – подумал Стефан, – об этом мы позаботимся позже».
Он без труда нашел свой последний класс, сел на свободноеместо… и немедленно ощутил присутствие того самого разума.
Золотистый свет мерцал на самой периферии его сознания –мягкий, но энергично пульсирующий. И впервые за все это время Стефан сумелразличить девочку, от которой этот свет исходил. Она сидела прямо перед ним.
В тот самый миг, когда Стефан об этом подумал, девочкаповернулась, и он увидел ее лицо. Единственное, на что хватило егосамообладания, это не вскрикнуть от изумления.
Катрина! Хотя, конечно же, нет, не она. Катрин была мертва –кто мог знать это лучше него?
И все же сходство было просто поразительным.Светло-золотистые волосы были так прекрасны, что казалось, будто они мерцают.Лилейная кожа, которая прозрачностью своей напоминала Стефану алебастр, абелизной – сверкающее оперение лебедей. Легкий румянец на щеках. И глаза –глаза Катрины были цвета ранее никогда им не виданного – чуть темнеенебесно-голубого, роскошны как лазурит в ее украшенной самоцветами головной повязке.У этой девочки были точно такие же глаза.
И они буквально пронзали его взглядом насквозь, пока на лицеу девочки расцветала улыбка.
Едва лишь заметив эту улыбку, Стефан быстро опустил взгляд.Прежде всего, он совершенно не собирался думать о Катрине. Не хотел смотреть наэту девочку, которая так ему ее напомнила. И не желал чувствовать ееприсутствие рядом с собой. Как можно сильнее блокируя свой разум, Стефан неотрывал глаз от стола. Наконец девочка медленно от него отвернулась. Ей сталобольно. Даже через ментальный блок Стефан смог это почувствовать. Но ему быловсе равно. Более того, Стефан был этому даже рад и надеялся, что это оттолкнетее от него. Никаких других чувств она у него не вызывала.
Неподвижно сидя за столом, Стефан продолжал себе этотвердить, не слыша нудного голоса учителя истории. Однако он смог различитьлегкий аромат каких-то духов – вероятно фиалковых. Стройная белая шейка девочкибыла склонена над книгой, а ее прекрасные волосы рассыпались по плечам.
С гневом и печалью Стефан ощутил знакомый зуд желания взубах – скорее щекочущий, чем болезненный. Это был признак голода – особогоголода. Того, которому он не собирался потакать.
Учитель расхаживал по аудитории подобно проворному хорьку, иСтефан намеренно сосредоточил свое внимание на нем. И сначала он изумилсяпроисходящему – хотя никто из учеников не знал ответы, вопросы продолжалисыпаться один за другим. Но вскоре Стефан понял, что как раз в этом и состоялацель учителя – уличить учеников в незнании материала и устыдить.
Как раз в этот момент учитель нашел себе очередную жертву –маленькую девчушку с рыжими кудряшками и лицом в форме сердечка. Стефан сотвращением наблюдал, как знаток европейской истории преследует ее вопросами.Девчушка уже выглядела совершенно растерянной и несчастной, и тогда учитель,наконец, от нее отвернулся, обращаясь ко всему классу:
– Понимаете, что я имею в виду? Вы считает себя умниками –готовыми к выпуску старшеклассниками! Так вот. Позвольте мне вам заметить, некоторые из вас еще не готовы к выпуску даже и старшей группы детского сада! Кпримеру, такие как она! – Он указал на рыжеволосую девочку. – Ни малейшегопонятия о Французской революции. Она думает, что Мария-Антуанетта была звездойнемого кино!
Все ученики вокруг Стефана с неловкостью ерзали на стульях.Он ловил в их ментальных отклика возмущение и острое чувство униженности. И ещестрах. Все старшеклассники боялись этого тощего коротышку с глазами как угорностая, даже здоровые ребята, порядочно выше его ростом.
– Ладно, давайте попробуем другую эпоху. – Учитель сноваповернулся к рыжей девчушке, которую уже допрашивал. – В эпоху Ренессанса…
Тут он намеренно сделал паузу.
– Ведь ты же знаешь, что такое Ренессанс, не так ли? Этопериод между тринадцатым и семнадцатым столетием, когда Европа заново открыладля себя великие идеи Древней Греции и Древнего Рима, верно? Период, давшийевропейской цивилизации самых великих художников и мыслителей, я правильнопонимаю?
Когда девочка смущенно кивнула, педагог продолжил:
– Теперь у меня такой вопрос. Что в эпоху Ренессанса делалив школе ученики вашего возраста? А? Есть хоть какие-нибудь идеи? Или догадки?
Девушка с трудом сглотнула. Затем на ее лице затеплиласьслабая улыбка.
– Играли в футбол? – негромко предположила она.
Класс зашелся смехом. А лицо учителя потемнело.
– Едва ли! – рявкнул он, и все ученики разом притихли. – Тыдумаешь, это шутка? Да? Шутка? Так вот знай, что в те времена ученики вашеговозраста уже владели несколькими языками! Также они осваивали логику,математику, астрономию, философию и грамматику! Они уже готовы были отправитьсяв университет, где на всех курсах преподавание шло на латыни! На латыни! А чтокасается футбола, то это была самая последняя вещь, которую они стали бы…
– Прошу прощения.
Тихий голос внезапно прервал пламенную тираду учителя. Всеученики повернулись посмотрели на Стефана.
– Что? Что ты сказал?
– Я сказал – прошу прощения, – повторил Стефан, снимаятемные очки и вставая. – Вы ошибаетесь. В эпоху Ренессанса участие учениковспортивных играх весьма поощрялось. Их учили тому, что в здоровом теле здоровыйдух. И они обязательно участвовали в командных видах спорта вроде крикета,тенниса – и даже футбола.
Тут он повернулся к рыжеволосой девочке и улыбнулся, онаблагодарно улыбнулась в ответ. Обращаясь учителю, Стефан добавил:
