оттенка, поверх которой накинут твидовый сюртук. Эменгар одна из немногих, чей родительский выбор совпал с велением сердца. А теперь, когда они стали чуточку счастливее с появлением первенца, Осберт намеревается всё разрушить неизвестным младенцем, и Эменгар, как хорошая жена и верная служительница империи, должна донести до императора новость. Чем быстрее, тем лучше, ведь промедление подобно смерти.
Глава 6
Подняв юбки, Авилина спускалась по широкой каменной лестнице, стараясь не привлекать внимания слуг. В основном в доме находились вырожденные, от которых отказались семьи. Средств на существование не было, оставалось стать прислужниками у тех, кому повезло больше. Авилина бросила взгляд на Иду, черноволосую девушку чуть старше неё самой, но умеющую управляться со всем, что ни попросят. Она уверенно подбирала наряды, искусно шила, разбиралась в приготовлении блюд, но не умела главного: оборачиваться в дракона.
— Кх-кх, — откашлялась словно невзначай Авилина, привлекая внимание девушки, поправляющей круглые диванные подушки. Всё в доме готовилось к прибытию высокопоставленных гостей. Ещё бы, клан Авалосов брал своё начало от генерала Крайта, который положил конец Двухсотлетней войне, и следовало прыгать от счастья, узнав, что один из потомков дракона станет мужем Авилины, но метка, которой от силы насчитывалось несколько месяцев, была проблемой, ведь теперь, пока Авилина не избавится от неё, она не сможет стать женой другому. Но она и не собиралась этого делать!
Ида обернулась на других слуг, будто проверяя, что работа продолжается, и подошла к госпоже. Немного склонила голову в поклоне, выказывая уважение, и сложив ладони перед собой одна на другую, посмотрела прямо в глаза. Служанка была красива, и, если бы не отец, скрывающий родство с дочерью, она могла стать отличный партией какому-нибудь состоятельному юноше того же происхождения. Но отец лишил её будущего, указав на дверь. Ещё повезло, что она попала к Бейлям, а не к мадам Бу, управляющей двухэтажным домом, который мог посетить любой дракон, если ему заблагорассудится, чтобы выбрать девушку на вечер для увеселения. Подобной участи не позавидуешь. Здесь же она присматривала за юной эйрой, а сейчас, как поняла Авилина, надзирала за остальными слугами, выдавая приказы.
— Идём, — Авилина схватила узкую тёплую ладонь, чувствуя шероховатость кожи, в то время, как её рука была бархатистой, и вывела служанку из комнаты. — Любила ли ты когда-нибудь? — задала вопрос, смотря на Иду, как на старшую сестру. Она и впрямь иногда казалась Авилине родной. Когда, стоя перед зеркалом, пока госпожа задумчиво смотрела в окно, расчёсывала мягкой щёткой её густые волосы. Когда провожала в тёплую ванную, массируя спину. Когда слагала истории, какие до неё никто не рассказывал.
Ида сделала вдох, и её губы раскрылись, намереваясь дать ответ, но, кажется, она изменила его в последний момент и произнесла.
— Нет.
— Помоги мне, — заклинала Авилина. — Ты видела Альфа? — озиралась по сторонам, пытаясь высмотреть парня, но Ида лишь покачала головой.
Эменгар сдержала обещание, данное себе, и на следующий день после того, как муж вернулся домой с младенцем, обернула эльфийца одеялом и вышла из дома навстречу поднимающемуся над горизонтом солнцу. Чёрное одеяние с большим капюшоном должно было скрыть её от посторонних глаз. Как только она доставит младенца к стенам замка Рудольфа и отдаст на суд императора, уверяя, что Бейли преданы короне, вернётся домой и расскажет мужу о том, что сделала. Хотя он и так догадается, проснувшись и не найдя супруги дома.
Ещё вчера ей предрекали добрую погоду, теперь же принялся накрапывать мерзкий дождь, и Эменгар повела плечами, представляя, как холодные капли станут соприкасаться с её кожей, когда она обернётся драконом. Бросила взгляд негодования в корзину, из которой на неё смотрели слишком зелёные глаза. Казалось, младенец глядит слишком по-взрослому, и уже тогда эйра Эменгар поняла, что с ним будут проблемы. Придерживая капюшон одной рукой, она уверенно ступала по мягкой траве, напитывающейся влагой, и вскоре добралась до каньона, откуда было удобнее взлетать.
Установив корзину неподалёку от края, она разбежалась и прыгнула в тёмную бездну, во внутренности которой ещё не успело заглянуть солнце, и почувствовала ветер на своём лице. Улыбка тронула губы, как давно она не расправляла крылья, как давно не чувствовала себя собой. Перекидываться просто так считалось дурным тоном, драконы не должны летать без дела, наслаждаясь прогулкой, если не собирались прослыть легкомысленными. Эменгар была эйрой по крови и мыслям, но сейчас, когда воздух вошёл в лёгкие, и она почувствовала, как вырастают крылья, восторг вырвался из груди рёвом, и, если кто-то неподалёку мог слышать его, скорее всего принял бы за победный крик, с которым дракон ловит добычу.
Несколько мощных гребков крыльями, и вот она поднимается всё выше, чтобы взять корзину и спешить в замок, надеясь, что ещё вчера никто из доброжелателей не опередил её. Поравнявшись с поляной, где она оставила ребёнка, Эменгар поняла, что шанс упущен. Осберт стоял с корзиной в руке, грозно смотря на жену, и она, открыв пасть, выпустила в его сторону пламя. Вряд ли оно могло причинить вред, она лишь показывала, как сердится. Конечно, эйра злилась. Теперь, когда он не выпустит из рук этого младенца, каждый их шаг будет под контролем, потому что империя не привечает эльфийцев.
Зависнув напротив, она терзала себя, не зная, как доказать свою правоту, а потом ринулась высоко в небо, пытаясь выбить злость, что сидела внутри. Осберт смотрел на жену, приложил ко лбу ладонь козырьком, ибо солнце уже начало свой подъем. Она вернётся, иного не дано. Но теперь он понял, что ребёнок будет под его опекой. Сегодня же он отправится к своему другу — Майрону, являющемуся при дворе не последним человеком, и вместе с ним отправится к императору, чтобы просить сохранить жизнь найдёнышу.
Осберт чтил законы Асгарда, и не собирался преступать. Эльфийцы были занесены в специальные книги и состояли на учёте в Тайной канцелярии. Они были превосходными заклинателями погоды, целителями, изготовителями снадобий и пряностей. Но, если короне вдруг показался кто-то подозрительным, его тут же забирали в Бауэр — тюрьму, из которой не было возврата, и одному Богу известно, что становилось с теми, кто попадал за её стены.
Дождь прекратился, словно его и не было. Тучи разошлись над Осбертом, пока Эменгар металась под ливнем под облаками, и эйр, поставив
