обжигающий жар. Заинтересовавшись почему его тело восприимчиво к природному огню, Вальтер попытался погрузиться в себя. И увиденное ему не понравилось. По сути это тело так и осталось телом смертного, не переняв почти ничего из его бессмертной природы. Оно сумело лишь получить невосприимчивость к собственной силе ифрита (до какого-то неизвестного пока предела), тогда как иные источники силы могли ему легко навредить. По идее он мог даже сгореть, если жар вокруг него будет сильнее его собственной силы. Теоретически.
Но даже без этого недостатков хватало. Жить на одной только силе он точно не сможет — тело нуждалось в строительном материале, ибо ещё росло. Но и не только. В расходуемых элементах оно тоже нуждалось, в том числе в кислороде, а значит и в пище, что вело к образованию отходов жизнедеятельности тела.
По сути оно всё ещё было плотью, а значит могло умереть, лишившись жизненно важных органов. Могло быть отравлено или даже лишиться сознания… Ловушка из мяса — по-другому и не скажешь. И ифриту, к сожалению, пришлось принять эти правила смертных, дабы не умереть от ран, нанесённых его сущности во время бегства из своей темницы. А вместе с ним и часть сути человеческих душ, таких как полная свобода воли или сила духа.
«Можно ли повлиять на эту физическую форму?» — задумался земной полубог.
Оказалось, что да, можно. Тело этого человека не только было способно подстраиваться под окружающую среду, делая себя сильнее и выносливее, но также имело неоспоримое преимущество перед другими людьми — врождённый магический дар! Сосредоточие силовых контуров резонировало с нервной системой человеческого тела, благодаря чему такие люди были способны манипулировать энергией мира усилием воли. Но также был справедлив и обратный процесс: мировая энергетика влияла через призму силовых линий на тело и разум такого одарённого, делая его немного иным. А значит и Ифрит сумеет повлиять на своё вместилище, взяв под контроль рост и развитие тела из плоти!
— Так. Нужно начать с чего-то базового…
Просканировав память одного из поглощённых людей, Вальтер сумел выудить некоторые закономерности строения человека. И основой всего были кости! Они не только принимали на себя всю нагрузку, но и генерировали с помощью костного мозга жизненно важные клетки. В первую очередь кровь. А значит закалка костей и наполнение силой огня своего костного мозга было для него первичной задачей. Параллельно с этим Вальтер видел необходимость подпитывать силой и свою печень — ибо это был самый горячий орган в теле, в коем по сути и производилось тепло. Также в печени находился запас крови, шла регуляция поступления питательных веществ, а ещё она первой принимала на себя удары ядов и токсинов, стараясь разрушить их внутри себя. Важная функция! Печень также следовало закалить, довести до природного предела, и даже превратить во что-то большее, но только со временем. Не сразу. Иначе её можно сломать!
Вторым важным органом, требующем тренировок и закалки, Вальтер считал сердце. С ним было проще, ведь сердце — это мышца. А значит она может растягиваться, крепнуть и становиться сильнее, увеличивая объём прогоняемой крови за удар. А что нужно мышцам для укрепления? Правильно, нагрузка. Монотонная долгая нагрузка. Хотя в будущем следовало превратить его во что-то иное, более подходящее телу ифрита. Но то вопрос далёкой перспективы.
А пока решил начать с чего попроще.
Сосредоточившись на нужных тканях сквозь призму силовых контуров, Вальтер очень скоро заставил своё сердце качать кровь в ускоренном режиме. Всё его тело тотчас покраснело, покрылось испариной, а все мышцы начали время от времени напрягаться и расслабляться, действуя в монотонном режиме затяжной тренировки.
Все его органы попали в водоворот ускорившегося благодаря высокой температуре обмена веществ, а лёгкие благодаря быстрому кровотоку и вовсе начали стремительно выжигать внутри себя кислород, снабжая разогнавшийся организм окислителем.
Вскоре и кости Вальтера начали ощущать изменения. Внутри них не только кровь поступала быстрее! Его кости и костный мозг наливались чем-то новым, чем-то чего люди в этой вселенной ещё ни разу не видели — чистейшим элементом огня. Этот элемент словно жидкое защитное поле обволакивал клетки человеческого тела, работая с ними в унисон. Укреплял их стенки, ускорял химические процессы, и продлевал жизненный цикл, насыщая тем самым кровяными тельцами эту самую кровь. А кроме того и сами молекулы кальция в костях постепенно начали перестраиваться в абсолютно ровные последовательности, увеличивая свою плотность расположения. При этом межмолекулярные связи их лишь усиливались чистым элементом огня, из-за чего разорвать их стало куда сложнее! А значит и нагрузку такие кости будут держать куда увереннее.
— Нужно больше кальция… может мел? Или перемолотые рыбьи кости? Да, с рыбой проблем не будет. Там и фосфор есть, — Вальтер кивнул сам себе, и наконец открыл глаза, вновь уставившись в раскалённые угли. Костёр пощёлкивал, мерно переливаясь сине-оранжевым пламенем, давая своему хозяину жар и эстетическое удовольствие. А меж тем сам огонь костра, как ему и подобает, начал разбегаться в разные стороны, поедая сухую стерню как топливо.
Барон краем глаза оценил нежелательность процесса, сделал небольшое усилие воли, и пламя, разбежавшееся вокруг, мгновенно потухло, подчинившись более сильному элементу.
Так юноша и сидел перед костром до самого вечера: чуть подёргивался, истязая своё тело, красный словно варёный рак, облитый потом с ног до головы. Но абсолютно довольный. Ибо его идеи работали!
А постом пришли холопы, вызванные на сходку. Окатившись водой прямо из дождевой бочки, и заставив воду на своём теле с шипением мгновенно высохнуть, барон вернулся в дом, застав там уже давно поднявшуюся с постели Люсиль. Та уже довольно давно хозяйничала, пытаясь отойти от недавних постельных утех. Но ни тело, ни голова её никак не могли отделаться от тех ощущений, что её совсем недавно потрясли. И Люсиль было стыдно признаться даже себе, что она хотела ещё!
— Одежду чистую, быстро.
— Конечно, господин! — спохватившись и увидев своего барона почти голым, девушка моментом разворошила новое бельё, купленное самим бароном на смену перед отъездом из столицы графства. А ведь только сейчас дело до него дошло!
С помощью девушки одевшись по всем правилам нынешней моды, барон Кёнинг направился на выход. Остановился на крыльце, обозрел с его высоты всю ту небольшую толпу, что собралась, и грустно вздохнул. Шестнадцать семей — считай самая крупная
