— Басюков! Принеси книгу, ту, что у меня в сумке лежит.
Книгу эту Иванов выпросил в гарнизонной библиотеке под честное слово, что вернет, как только прочитает. Но батальон неожиданно подняли по тревоге и двинули к границе, а книга о Русско-японской войне 1904–1905 гг. так и осталась лежать в лейтенантской сумке, но он не терял надежды вернуть ее на обратном пути. Схватив книгу, он лихорадочно начал искать нужное место, перелистывая страницы. Вот оно: «Утром 11 марта 3-я и 1-я японские армии сомкнулись у Пухэ, отрезав некоторые части русских войск и обозы, которые не успели пройти, однако основная часть русских армий была уже вне опасности». И схема имеется, а вот и она — стрелка с надписью «9-я дивизия», ведущая к Таудятуню. Что у нас было дальше? Слабое преследование японцев вследствие общей усталости войск, вечером 11-го русские отошли к Телину, 13-го расположились на позициях у реки Чайхэ. Короче, некоторое время еще есть.
— Командир, ты думаешь, что… — Ерофеев тоже прочитал страницу из-за плеча Сергея.
— А есть другой вариант, который все объяснит?
— Нет. Но как?!
— Откуда я знаю? Не падай духом, Иваныч, может, это не мы к ним, а они к нам.
Хотя, если учитывать отсутствие радиосвязи, то скорее все-таки мы к ним, но говорить об этом подчиненным Сергей не стал. Он метнулся к танку и крикнул в лобовой люк:
— Дай связь с Шацким!
Радист что-то забубнил в ларингофоны, потом подождал, еще побубнил и, высунувшись из люка, доложил:
— Товарищ лейтенант, он меня послал. Похоже, у них там бой идет.
Час от часу не легче! Еще и Семен вляпался. Но буквально через две минуты Шацкий сам вышел на связь.
— Здесь японцев как грязи. Не прорваться, — хрипели наушники радиостанции. — Что дальше делать, лейтенант?
— Возвращайся. Как понял? Возвращайся.
— Понял, понял, возвращаюсь.
— Конец связи.
Обернувшись, Сергей увидел, что все молча смотрят на него, извечный русский вопрос повис в посеченном каплями холодного дождя воздухе. Надо было занять чем-то людей, отвлечь от возникающих мыслей.
— Семен вернется — будем решать, что делать дальше. А пока делом займитесь. Вощило, организуй охранение.
— Есть!
— И за казаками, — язык не повернулся назвать их пленными, — присмотри.
— Я присмотрю. — Васюков с подбитым глазом поправил на плече свой ППС и злобно зыркнул в направлении пленников.
— Отставить! Пехотинцы сами справятся. А мы — готовим танк к буксировке.
Убедившись, что все заняты, Сергей забрался в танк, включил подсветку и развернул карту. Уходить. Уходить отсюда надо в любом случае, и уходить лучше на север. Вот дорога, ведущая к Телину. До него всего полсотни километров, даже с учетом горной местности часа четыре хода. Но на этой дороге Семен напоролся на японцев. Есть другой путь, по нему и двинулся обоз капитана. Сергей измерил предполагаемый путь курвиметром, получилось что-то около семидесяти километров, на плоской карте, а идти придется по горам. Поэтому кладем все восемьдесят, и скорость с неисправным танком на буксире в среднем будет километров пять в час. Итого шестнадцать часов. Плюс часов шесть на отдых, иначе механики за рычагами просто не выдержат, и устранение мелких неисправностей, которые также неизбежно возникнут. В лучшем случае завтра утром выйдем к своим. Хотя где они сейчас, эти свои?
Пока подогнали машину к сломанной, завели и зацепили тросы, появился танк Шацкого. Еще не остывший от боя Семен скатился с башни:
— Сначала мы с их кавалерией столкнулись!
Судя по кормовому листу, не только столкнулись, но и проехались по ней.
— Думали, казаки, а ближе подъехали — японцы! Леха по ним из пулемета, они — врассыпную. Мы — газу, выскакиваем к железке, а там японцы лагерь ставят!
— Сколько их было? — перебил рассказчика Сергей.
— Много. Полк как минимум, а может, и целая бригада. Ох, как они забегали, когда мы их из пушки гвоздить начали! Но у нас боекомплект не резиновый, а тут еще артиллерия по нам откуда-то бить начала, ну мы и отошли.
— А тебя не удивило, что вместо родного корпуса, движущегося к Мукдену, ты встретил японский лагерь?
— Да поначалу не до того было! Хотя, конечно, странно. Может, наши не успели подойти? Грязь задержала?
— В самом худшем случае должны уже были, и подойти, и пройти. А еще вот на это взгляни.
Сергей протянул сержанту казачью винтовку. Семен взглянул на клеймо, на патрон и поднял на лейтенанта удивленный взгляд:
— И откуда это?
Иванов кивнул на связанных казаков, охраняемых длинным пехотинцем с СВТ.
— А чего вы казачков-то связали?
— Того, что они считают, будто сейчас март девятьсот пятого года, идет Русско-японская война, а в Петербурге на троне сидит Николай кровавый.
— Так, может, они того?
Семен покрутил у виска пальцем.
— Это был бы самый лучший выход для всех, но на сумасшедших они как-то не похожи.
Следующие слова Семена Шацкого наглядно продемонстрировали результат длительного негативного воздействия службы в танковых войсках на неокрепший ум интеллигентного еврейского мальчика из глубинки. В армию он попал осенью тридцать девятого прямиком со студенческой скамьи. Через полгода, проведенных в танковой школе на Дальнем Востоке, бывший студент второго курса получил по треугольнику в петлицу и должность командира танка БТ. На фронт он попал уже старшим сержантом летом сорок четвертого. После того, как в часть пришло известие, что из всей большой семьи Шацких остался он один, начальство вошло в положение и удовлетворило рапорт комсорга батальона.
Словно в качестве компенсации за погибшую семью, судьба провела его от Ясс до Праги без единой царапины. Шесть раз он выбирался из подбитого танка, один раз дрался с венграми врукопашную, пережил бессчетное количество артобстрелов и авианалетов. От предложения поехать в училище отказался, да и вообще с командованием не слишком ладил, проявляя излишнюю самостоятельность и не боясь высказывать собственное мнение, в том числе и о собственном начальстве. Вот и был сослан к самому молодому взводному, остальным просто надоело с ним возиться.
Закончив матерную тираду, Семен задал более осмысленный вопрос:
— Лейтенант, ты в этом уверен? Или, может, мы все бредим?
Остальные танкисты, бросив работу, понемногу собрались вокруг и развесили уши.
— Да ни в чем я не уверен. Мне все эти странности тоже поперек горла встали. Но я здесь командир, — Сергей повысил голос, — и я за всех вас отвечаю! И действовать буду исходя из сложившейся обстановки. Позади у нас японцы, слева, как выяснилось, тоже. На востоке нам делать нечего. Поэтому начинаем марш на север по обходной дороге к Телину. Расстояние — восемьдесят километров, расчетное время — шестнадцать часов. Ерофеев, горючего хватит?
