Книга Миллиардер Скрудж по соседству - Оливия Хейл

— Ты выложилась по полной, — говорю я. На коробках отвратительно веселые иллюстрации. Рождественские елки, Санта-Клаусы и улыбающиеся счастливые семьи. Всех одурачили, заставив думать, что коммерциализация — ключ к счастью.

— Может быть, не следовало этого делать. Но, — говорит Холли, поворачиваясь ко мне с предостерегающим блеском в глазах, — ты сам отправил меня выполнять поручения.

— Думаю, тебе нужен был перерыв. Скажи же, что не понравилось тратить такую возмутительную сумму на рождественские украшения.

Она останавливается спиной ко мне, не сводя глаз с упаковок.

— Ладно, хорошо. Мне понравилось. Думаю, я люблю Рождество так же сильно, как ты ненавидишь.

— Тогда, должно быть, действительно его очень любишь, — говорю я. Светлые волосы выбились из косы, завиваясь тонкими завитками у шеи. Ее свитер огромный, красный и пушистый. Это мило. Вся она милая, такая же, какой была в четырнадцать, сестра Эвана, краснеющая всякий раз, когда я с ней заговаривал.

Но сейчас она не краснеет.

— Итак? — спрашивает Холли, поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Пойдем?

Следующий час для меня — урок терпения. Кабели, и кабели, и кабели, и я быстро обнаруживаю, что, хотя у Холли и творческий подход, она не сильна в электрике.

— Нужно купить распределительный щит, — бормочу я из коридора. — Нет никакого способа легко отключить все это в конце вечера.

— Тебе обязательно это делать?

— Да. Подумай о счетах за электричество. О световом загрязнении.

Она стоит на лестнице, которую откопала из гаража отца, и развешивает гирлянды вдоль балкона второго этажа. В ее голосе улыбка.

— Боже, да. Световое загрязнение!

— Это серьезная проблема.

— Конечно, — она высоко поднимает руки, и, несмотря на пуховик, над краем джинсов виден кусочек кожи. — Передай рулон гирлянд.

Я подношу его Холли. Руки коченеют от холода.

— Спасибо, — говорю я. — Но придется сказать, если я отвлекаю тебя от чего-то важного. Насколько мне известно, ты, возможно, усердно трудишься в сжатые сроки. В какой газете работаешь?

Она фыркает.

— Думаю, называть это газетой немного великодушно.

— Хмм? Подожди, нам нужно передвинуть лестницу. Давай, спускайся.

Холли соскальзывает вниз и приземляется с мягким звуком хруста снега. Макушка ее головы, включая кисточку на шляпе, достает мне до подбородка. Я передвигаю лестницу и держу ее ровно.

— Итак? — снова спрашиваю я. — Газета на самом деле не газета?

Она поднимается.

— Нет. Это онлайн-публикации.

— Онлайн-публикации, — повторяю я.

— На самом деле веб-сайт. Я пишу и исследую посты в блоге.

— О.

— Но не волнуйся. Еще несколько постов о прыщах и астрологии, и я буду в очереди на Пулитцеровскую премию. Еще лампочек?

— Осталось совсем немного.

Она прикрепляет конец ленты к дому, прямо над окнами нижнего этажа.

— Может, следовало взять больше гирлянд.

— Нет.

Холли смеется.

— Верно. Конечно нет. Но не волнуйтесь, мистер Скрудж, потому что у меня есть кое-что и для вашей лужайки перед домом.

— Жду не дождусь.

— У тебя такой взволнованный голос.

Она спускается по лестнице и приземляется передо мной с широкой улыбкой.

— Я купила семью северных оленей!

— Угу.

— Включая маленького олененка.

Я стону, и она снова смеется.

— Это будет мило! Давай, распакуем их.

Я следую за ней в заваленный коробками коридор.

— Глупые олени.

— Разве олень не был логотипом магазина твоего отца? — спрашивает она, наклоняясь, чтобы поднять олененка. Мгновение я наблюдаю за Холли.

— Да, — говорю я.

Но последнее, о чем хочу говорить, это об отце и его рождественском магазине. Единственном, ради чего работал весь год, и причине, по которой его никогда не было дома после наступления праздников. Он срывал куш с бедняг, которые думали, что Рождество — это не Рождество без глянцевой оберточной бумаги и надувных Санта-Клаусов на крышах.

Холли проходит мимо.

— Адам?

— Да. Иду, — я поднимаю большого северного оленя и выталкиваю его за дверь. Беглый взгляд на Мэйпл-Лейн показывает, что нет никого, способного стать свидетелем моего позора.

Холли эффектна и любит поговорить. Я слушаю счастливую, нервозную болтовню, пока мы устраиваем семейку животных на лужайке перед домом. Они из пластика, металла и лампочек, и выглядят совершенно безжизненными.

— Вот так! — говорит она. — Будет отлично смотреться в сумерках, когда ты их включишь.

— Поверю на слово, — я дергаю за воротник рубашки. — На улице холодно. Давай зайдем внутрь. Я обещал тебе поесть.

Она одаривает меня кривой полуулыбкой.

— Да, ты обещал.

— Не могу позволить младшей сестре Эвана голодать.

Я закрываю входную дверь и стаскиваю с себя куртку. Я на полпути в кухню, когда понимаю, что она еще не начала снимать свою. Стоит в коридоре, сцепив руки.

— Холли?

— Да. Послушай, ты не обязан приглашать меня на ужин, знаешь ли. Все в порядке, если сказанное ранее было просто из вежливости и уверена: ты безумно занят.

Я качаю головой.

— Не говори глупостей. Заходи. Тебе нравится китайская кухня?

Она кивает и начинает медленно расшнуровывать гигантские зимние ботинки.

— Да.

— Хорошо. Недалеко есть место, осуществляющее доставку на дом.

— Единственное в Фэрхилле, — говорит она. — Деннис привезет еду.

Я беру меню.

— Я, наверное, его лучший клиент.

Она заходит на кухню следом. Узкие джинсы облегают ноги под огромным красным свитером, а щеки раскраснелись от холода.

— Вау.

— Вау?

— Ты действительно совсем не обустроился.

Я оглядываю кухню. Здесь есть все необходимое, но это не дом. Краткий приступ смущения пронзает, когда я вижу все ее глазами. Маленькая Холли Майклсон, у которой всегда были большие мечты и глаза романтика.

— Нет. Полагаю, нет.

Она прислоняется к стойке.

— Я буду свинину Му Шу.

Я киваю, просматривая меню.

— Закажу крекеры с креветками и немного жаркое.

— Ой, спасибо.

— Это меньшее, что я могу сделать, — говорю я. — Ты, вероятно, спасла меня от дам из книжного клуба Мэйпл-Лейн, которые ломились в парадную дверь с вилами.

Холли улыбается, не сводя с меня глаз.

— Ты не производишь впечатления человека, который был бы против.

— Разве? Что ж, тогда, полагаю, я хотел твоей компании

Слова смелы. Они повисают в воздухе между нами, неожиданное предложение. Я не беру слова обратно. Это правда.

Она улыбается.

— Что ж, в таком случае, я так же хочу Пепси Макс.

— Сейчас закажу.

Двадцать минут спустя Деннис уходит, взяв приличные чаевые, а я возвращаюсь на кухню с белым пакетом, который пахнет как рай. Холли сидит на диване, скрестив ноги и с газетой в руках.

Поверх ее головы я вижу, какую страницу Холли читает. Черт.

— Еда здесь, — говорю я.

Она поворачивается и улыбка озаряет лицо.

— Chicago Tribune написали о тебе статью?

— Похоже на то, да.

— Как это к тебе попало?

— Прислал ассистент, —